Читаем Гражданин Бонапарт полностью

Гражданин Бонапарт

Впрочем, пресловутый наполеоновский деспотизм в годы консульства был более исторически обусловлен и менее автократичен, чем в период империи, когда усугубится все - и экономические противоречия в недрах зарождавшегося капитализма, и феодальные амбиции европейских монархий, и, конечно же, властолюбие Наполеона (читатель, должно быть, не забыл его признания: «Моя любовница - власть»). Время консульства - самое благородное, плодотворное, светлое в жизни и деятельности Наполеона, Как-то, уже в изгнании на острове Святой Елены, он задался вопросом: «Что можно поставить мне в вину, от чего историк не сумел бы защитить меня?»[1875] На этот трудный вопрос вполне уместен простой ответ: до 1804 г. - нечего. А вот после 1804 г., когда первый консул обратился в императора, историки заслуженно инкриминировали ему многое.

Едва ли не главное обвинение, которое предъявляется не только императору Наполеону, но отчасти и первому консулу, это агрессивность его внешней политики, тот факт, что он много и неправедно воевал. Здесь повторю уже сказанное во введении обо всех десяти войнах Наполеона-императора: в восьми из них он не был зачинщиком, феодальные монархи вынуждали его воевать. Остроумно комментирует этот факт А. П. Никонов: «Мир - это все, что было нужно Наполеону. Поэтому он все время воевал»[1876]. Что же касается пяти лет консульства, за это время, как мы видели, Наполеон выиграл одну войну (у второй европейской коалиции) и был втянут в другую - с третьей коалицией, которую составили Англия, Россия, Австрия, Турция, Швеция, Дания, Неаполитанское и Сардинское королевства. Монархи стран третьей коалиции, как и двух первых, а также четырех последующих, ставили целью сохранить в Европе феодальные режимы и восстановить свергнутые Французской революцией и Наполеоном. Подробно речь об этом пойдет во втором томе моего «Наполеона», но уже могу сослаться и на специальное исследование О. В. Соколова[1877]. Заимствованная у царских и советских официозов точка зрения А. А. Орлова на феодальные коалиции как на прогрессивную «систему коллективной безопасности» в защиту «европейской цивилизации» от реакционного наполеоновского «деспотизма почти восточного (! - Н. Т.) типа»[1878] - такая точка зрения (ее, кстати, отстаивает и упомянутый мною ранее В. М. Безотосный) столь предвзята и оплошна, что ее нельзя принимать всерьез.

Итак, к 1804 г. власть и авторитет первого консула во Франции достигла апогея. В такой ситуации 23 апреля 1804 г. член Трибуната Жан Франсуа Кюре (будущий граф Бедиссиер) выступил с предложением, которое прозвучало как нельзя более симптоматично: провозгласить гражданина Бонапарта, первого консула Республики, «императором французов»[1879]. С того дня началась и далее все время ширилась, пока не закончилась коронацией 2 декабря все того же 1804 г., общенациональная кампания солидарности с предложением Кюре. «Этой инициативой Кюре обессмертил свое имя, - читаем у А. 3. Манфреда. - Его предложение дало повод для каламбура: “Республика умерла - кюре[1880] ее похоронил”»[1881].

Пожалуй, никогда - ни ранее, ни позднее - вера подавляющего большинства французов в Наполеона, в его военный и государственный гений не была такой фанатичной, как в то время, с апреля до декабря 1804 г. Славословили будущего императора - и «низы», и «верхи» - почти как Бога: «Его голова - источник великих идей наподобие того, как солнце - источник света». Один из префектов выразился тогда даже таким образом: «Бог создал Бонапарта и ушел отдыхать»[1882].

Отдохнем и мы с Вами, мой верный читатель. До свидания во втором томе «Наполеона Великого»!

<p><emphasis>Научное издание</emphasis></p>

Мир Французской революции

Троицкий Николай Алексеевич

Наполеон Великий

В двух томах

Том 1

Гражданин Бонапарт

Ведущий редактор Я А. Волынчик

Редактор В. Т. Веденеева

Художественный редактор А. К. Сорокин

Художественное оформление А. Ю. Никулин