Гражданин по ГОСТу

– Эти крылатые вредители никому не нужны, их ведь и так полным-полно летает. Подумайте-ка, из-за них переносить сброс в другое место.

– Вредители… а жить они тоже, может быть, хотят! Чем они хуже этих попугаев?

– Тем хуже: их стало слишком много.

– Сами-то видели хоть одну вживую? Не на фотографиях, а на самом деле?

Механик повысил голос и с непривычной строгостью глянул на начальника, сидевшего с равнодушно сложёнными руками напротив. Толстые губы тронула беззлобная понимающая улыбка, какая бывает только у важных чад костюмов и туго повязанных галстуков.

– Многого ты ещё не ведаешь, молодой ведь совсем, за вами прогресс и развитие нашего славного государства. Кхм. Я ведь тоже когда-то, как и ты, рвался вперёд с транспарантом в зубах, кричал о свободах…

– Что мне эти свободы, если утки в пруду не будет?

Оборвал слова Саша, по-учительски нервно перетаптываясь с ноги на ногу

– Не нужны мне транспаранты и прогрессы! Сами ж на шум жалуетесь, голова от него болит у Вас… Оставьте уток мне моих, Пал Юрьич, революций я не прошу.

Укоризненно прищурившись, мужчина неохотно вытянул из ящика папку приготовленных документов, раскладывая пасьянс печатных листов перед собой.

– Ему о высоком, а он все о птицах… Так осоветь совсем недолго, юный друг.

Но не мне тебя разуму учить, на плечах одной головы вполне достаточно. Не забудь исправить неточности и, в целом, можешь быть свободен.

Уходил из кабинета инженер с сердитым сопением, засунув руки в карманы. Ботинки оставляли за собой тонкий след оставшейся грязи, практически мгновенно исчезающей под тонкими лучами "Тадорнины".

– Клевронин сюда не подойдёт, не подойдёт и все тут, хоть тресни и разорись!

В голове, у самых ушей, застрекотал звонок вызова. Скрипя зубами, механик остановился подле двери мастерской и, заслышав приятный женский голос, щебетавший нечто с большим воодушевлением, ответил с непривычной грубостью и раздражённостью, обругав нерадивую девицу последними словами. Подумать только! О каких услугах и новых голосовых устройствах может идти речь, когда сознание нещадно разъедает кислота человеческой едкости, шепча Мамоне на ухо свои самые страстные желания.

«Гость с экрана»

Пальцы застучали на кнопках пыльной клавиатуры с мелким подрагиванием, выводя на тонкий сияющий экран обновлённый корпус "Тадорнины". Подхватывая карандаш, рука торопливо вывела на листе бумаги пометки кривых формул, подхватывая аккуратным движением огрызок посеревшего ластика.

Вновь вспоминая недавний разговор в душевой обители дельца, мальчишка угрюмо улыбнулся собственному мелькнувшему отражению на гладкой поверхности. Не опрометчиво ли было так неподобающе пререкаться с начальством?

Однако, долгим мыслям сейчас места не было, окончив забрезживший поток характерным звоном чужих костяшек по дверце.

– Открыто!

Не удосужившись даже подняться и поприветствовать нежданных гостей, Саша ссутулился и сосредоточенно фыркнул, умело колдуя над листом бумаги. Две тени: тонкая и толстая, вползли в уютную келью и потерялись под исписанными фолиантами работ.

– Сашенька, к тебе тут… пришли.

Директорский голос необычно высоко задребезжал, становясь по-девичьи стеклянным. Неопределённо промычав в ответ извинение за свою невнимательность, юноша обернулся. Перед ним, переминаясь с ноги на ногу, как неуклюжий слон, стоял главный заведующий, то и дело промакивая покрасневший мокрый лоб клетчатым платком. Второй же посетитель с абсолютно леденящим спокойствием стоял чуть поодаль, монотонно кривя бледное лицо брезгливостью бесталанного мастера, явившегося без приглашения в обитель искусного художника.

– А ты, как погляжу, и правда Диоген, -он ласково натянул уголок рта, перекрещивая руки на груди, -Не помешало бы тебе хоть изредка выбираться из собственной бочки.

Припомнивши недавнюю встречу в галерее, хозяин отряхнул ладони от резиновой пыли.

– И вам здрасьте. Обиделись из-за картины, видать? Вы уж не злитесь так сильно, я мало чего знаю о художниках.

Услышав эти слова, гость раздраженно цыкнул, а после неожиданно широко заулыбался, радушно протягивая ладонь

– Бездарь. Третий Член Комитета Искусств, искренно рад знакомству, новый Четвёртый.

В комнате неожиданно стало тихо. Сероватые зрачки медленно скользнули по острому подбородку молодого человека, а тело обескураженно дрогнуло, лишь из привычки позволяя сжать закоченевшей ладонью пальцы собеседника.

– Четвёртый? Сашка я, номеров не требую при обращении. И не четвёртый вовсе! Кгм, я Вам зачем сдался-то?

– Сашка… Как собака? Похвально, похвально, Ты определил ежечасник на целых тридцать минут.

– Не смотрю я ваши эти ежечасники! В них проку нет, вечерком раз глянешь – за день все и так понятно.

– Оригинал, -посетитель удовлетворенно прищурился, по-хозяйски оглядев чертежи, -Механика была популярна ещё половину года тому назад. Какое упущение, Сашка.

– А мне почем сдались ваши моды? Мне и так хорошо: работаю честно, никто особо и не жаловался.

– Свята простота мастера. Пожалуй, игрищ на эти минуты хватит. Дорогой дружок, ты прославишься со дня на день, разве это не счастье?