Гражданин по ГОСТу

– Чепуха и концептуальная чушь. Прочим между, ни единую душу не волнуют твои жалкие потуги, покуда не объявил Комитет официально свой выбор. Так что ты, так скажем, персона нон грата.

– Я ещё ни с кем не поругался, чтобы меня этой персоной обзывать.

– Уж лучше помолчал бы! Внимай с благоговением истинной мудрости, через время повторишь – сойдёшь умным и дельным человеком.

– А сам ты, стало быть, умный?

– Достаточно лишь говорить о простом по-сложному, понимаешь? Вот, скажем, обратимся к этой картине.

Бездарь остановился около знакомого полотна, испачканное неизвестной субстанцией.

– Думаешь, как тысячи таких же, будто бы этот кусок холста обладает ценностью? Стоит миллиарды, как никак, о нем говорят именитые кретины и попугаи-обыватели, восхищенно постигая только что выдуманные утонувшие смыслы. Много ли толку от пятна на ткани?

Взъерошив волосы на затылке, молодой человек внимательнее глянул на картину и равнодушно поглядел вперёд.

– Помнится, мне ведь действительно хотелось понять, что здесь изображено. Я человек небольшого ума, невежа, не творец, не гений тем более. Чего ожидать от такого как я? Мне остаётся только без лукавств руки развести и сказать, как есть. Не понимаю я смыслов. Не понимаю, хоть лопни.

Третий вновь окинул взглядом картину и, сам того не ожидая, рассмеялся

– Прелестно! Как же отрадно слышать что-то похожее на… Откровенность? Кажется, именно так когда-то называлось это слово. На том тебе спасибо.

Ловя прищур гордых глаз художника, молчаливый силуэт покорно следовал за ним, подмечая однотипнейшее разнообразие встречавшихся шедевров. Пятна, всплески, брызги мусора слились единой цветастой массой, мелькавшей гулкими голосами за стеклянными стенами.

Щебет собеседника, изобиловавший неизвестными фразами и словами, превратился в отдалённый нестройный шум интонации, неловко лившийся по помещению. Чавкала грязь излишне прекрасных афоризмов. Внезапно замерев подле очередной картины, трещащую помеху одернули за рукав, как бы прося остановиться.

– А Вы уток любите?

Внезапный вопрос резким рокотом возвратил мечтателя на твёрдую поверхность гладкого пола, заставив недоуменно потереть лоб.

– Утки? А это, собственно говоря, что? Проект?

– Нет же, это птицы. На пруду, вот, живет одна такая, в розовый покрашена.

– Допустим, какое же Комитету дело до этой несчастной пташки?

– А вот какое. Директор наш, так сложилось, захотел давеча перенести отходы к парку, загадит ведь совсем.

Художник слегка замедлил шаг.

– Пусть засыпает, это подобие палисадника более никому не нужно. Все же, нам предстоит планирование нового проекта, дружок! Только сообрази, совсем скоро этот городок порастет великолепной зеленью, которую не сыщешь даже в ботаническом саду. Великолепные сады прямо на крышах, мансардах и…

– Зачем они мне, если Кряквы не будет? -, тяжело вздохнул юноша, опечалено опуская голову, -Я-то думал, Вы поможете мне, людей позовём, украсим всё вместе. Ну, Вы ведь собираете акции всякие у завода, правильно? Леса поддерживаете всюду, а наши посадки вянут от мусора. И роботы, так вышло уж, ломаются, не способны они так много на себе уносить.

– И что же, предлагаешь устроить забастовку? Согласно плану, в ближайший месяц массы этим не заинтересуются.

– Не нужны забастовки! Мне бы позвать ребят на субботник, только и всего. Часика три поработаем, авось и управимся.

– Субботник? Нет-нет, забудь это слово раз и навсегда! Будешь стоять с плакатом и звать людей на какой-то там «субботник», к тебе ни один не подойдёт, находясь в ещё относительно здравом уме. Быть может, саммит?

– Да хоть кордебалет соберём, лишь бы помогли за собой убраться.

Бездарь меланхолично оскалился, потирая при этом лоб.

– Будто бы подобные мероприятия просто устраиваются. Заключим сейчас небольшую сделку: оглашение Четвёртого Члена Комитета будет временно отложено, переживать тебе будет незачем. Нам же придётся предоставить нашему одиозному обществу нечто более занятное, наполненное идеями и смыслами. Поймёшь и сам, народ скучает без побоищ и серьёзных происшествий, пусть их самих они не касаются непосредственно. Взамен же получаю, так скажем, хорошенькую встряску и большее обсуждение нужной персоны. И, говоря кстати, кое-что ты ещё должен, -мальчишку щёлкнули по нос,

– Некий кое-кто решил возомнить себя великим критиком на выставке и серьезно оскорбил великолепнейшее творчество перед гостями.

– И кто этот кое-кто? Вам ли обращать внимание на всяких дураков? Мало ли, что наговорили, да хоть бы на заборе написали. -равнодушно улыбается механик.

– В том и загвоздка. Подумай о том, что твоего любимого робота обозвал жестянкой важный учёный, а после его назовёт консервной банкой какой-нибудь незнакомец. Чьи слова сильнее ударят по больному?

– Ну, и пусть будет жестяной консервной банкой. Он ж хуже от этих слов не станет, не обидится и не сломается. А Вы чего интересуетесь?

Журналист задумчиво фыркнул, убирая руки в карманы, глядя с прежней надменностью.

– Просто говорить о своём равнодушии, пока не столкнулся с ним лично.