Гражданская кампания

Грегор улыбнулся аудитории. Тетя Фортиц ответила ему лучезарной улыбкой, а Катриона – застенчивой. Хью тоже беспомощно улыбнулся, но выглядел потрясенным. Катриона вспомнила, что Грегор часто производит такое впечатление на людей при первой встрече.

– Боюсь, я буду довольно занят некоторое время, – произнес Грегор. – Никки, заверяю тебя, что сегодня никто не заберет тебя у мамы. – Говоря это, он стрельнул глазами на Катриону, едва заметно кивнув ей. – Я с удовольствием послушаю обо всех прочих твоих проблемах по окончании заседания Совета. Оруженосец Жерар найдет вам места на галерее, откуда вы сможете наблюдать за ходом заседания. Никки это может оказаться полезным.

Катриона не знала, приглашение это или приказ, но отказаться так или иначе было невозможно. Грегор повернул руку ладонью вверх. Все встали, за исключением тети Фортиц, которой театрально помог подняться оруженосец. Жерар вежливым жестом пригласил их пройти.

Грегор, чуть подавшись вперед, тихо добавил специально для Бэзила:

– Госпожа Форсуассон пользуется моим безграничным доверием, лейтенант. Рекомендую вам предоставить ей и ваше.

Бэзил сподобился лишь на что-то вроде «иксир!». Вся команда вышла в коридор. Хью таращился на свою младшую сестру с таким изумлением, будто у нее выросла вторая голова.

Где-то посреди узенького коридора им пришлось выстроиться в цепочку, поскольку навстречу им попался возвращавшийся майор. Катриона изумленно увидела, что он сопровождает на редкость отвратительно выглядевшего Байерли Форратьера. Бай был небрит, его дорогой вечерний костюм измят так, будто в нем спали, к тому же довольно сильно запачкан. Припухшие глаза были красными, как у упыря. Проходя мимо Катрионы, он, узнав ее, вздернул брови и ухитрился на ходу отвесить ироничный полупоклон, прижав руку к сердцу.

Хью повернул голову вслед удаляющейся понурой фигуре Бая:

– Ты знаешь этого странного малого?

– Один из моих поклонников, – тут же воспользовалась Катриона возможностью отыграться. – Байерли Форратьер. Кузен и Ришара, и Доно. Обедневший, неосторожный и порочный до мозга костей, но очень остроумный… если тебе нравится черный юмор.

Предоставив Хью размышлять о том, что на несчастную беззащитную вдову могут обрушиться куда более серьезные неприятности, чем внимание некоего недомерочного наследника графа, она прошествовала за оруженосцем в кабину лифта. Лифт доставил группу на второй этаж, где они, пройдя по очередному узкому коридору, подошли к двери на галерею. Возле нее стоял охранник из службы безопасности. Второй занимал позицию наискосок от него в дальнем конце галереи.

Галерея над залом Совета заполнена на две трети. Гомон голосов переговаривающихся между собой дам в великолепных туалетах и мужчин в мундирах и гражданских костюмах. Катриона вдруг ощутила себя тихой и невзрачной в своем вдовьем черном платье. Особенно она почувствовала это, когда оруженосец Грегора освободил для них места в центре первого ряда, вежливо, но решительно и без объяснений попросив пятерых молодых людей пересесть. Человеку, облаченному в такуюливрею, противоречить не смел никто. Катриона виновато улыбнулась им, когда молодые люди просачивались мимо нее. Те ответили им любопытными взглядами. Катриона усадила Никки между собой и тетей. Бэзил с Хью устроились справа от нее.

– Вы были здесь раньше? – шепотом спросил Бэзил, глядя по сторонам не менее широко открытыми глазами, чем у Никки.

– Нет, – ответила Катриона.

– Я был тут много лет назад со школьной экскурсией, – поведал Хью. – Но тогда никакого заседания Совета не было, естественно.

Только тетю Фортиц ничуть не смущало окружение. Но ведь она как историк частенько посещала архивы замка Форхартунг еще до того, как дядю Фортица назначили Имперским Аудитором.

Катриона принялась изучать Зал Заседаний, простиравшийся внизу, как сцена. В целом зрелище было колоритное, поскольку все графы на заседание облачались в самые элегантные модели мундиров своих Домов. В этой разноцветной какофонии она поискала маленькую фигурку в мундире, как могло бы показаться многим, незаметного и безвкусного сочетания коричневого с серебром… Вот он! Майлз как раз поднялся со своего места в первом ряду. Она вцепилась в перила галереи, приоткрыв рот, но он не поднял головы.

Немыслимо окликать его отсюда, хотя в данный момент в Круге Ораторов никого нет. Реплики с галереи запрещены во время заседания. И никто, кроме самих графов и тех свидетелей, которых они заслушивали, не мог находиться внизу. Майлз, легко пробираясь среди своих могущественных коллег, подошел к Рене Форбреттену, чтобы о чем-то с ним переговорить. Как бы ни было трудно Эйрелу Форкосигану много лет назад пропихнуть своего искалеченного наследника в эту ассамблею, теперь все они совершенно очевидно к нему привыкли. Так что перемены все-таки возможны.