Гражданская кампания

К этому времени Ришар уже окончательно потерял мысль, решимость и симпатию аудитории. Те, чье внимание не было сосредоточено на Катрионе, поглядывали на Майлза с растущим весельем. Ришар вяло и бессвязно закончил речь и покинул Круг Ораторов.

Лорд-хранитель призвал к голосованию. Грегор, голосующий чуть ли не первым, проголосовал «пас», сохраняя за собой право высказаться в конце, если потребуется решающий голос. Привилегия императора, которой он пользовался нечасто. Майлз честно пытался следить за ходом голосования, но, когда настал его черед, он настолько увлекся выписыванием на полях распечатки переплетенных имен «леди Катриона Найла Форкосиган» и «лорд Майлз Нейсмит Форкосиган», что ухмылявшемуся Рене Форбреттену пришлось вернуть его на землю. Это вызвало очередной всплеск приглушенного смеха на галерее.

И все же Майлз точно определил по возросшему оживлению на галерее, что необходимое большинство в тридцать один голос набрано. Ришар получил жалкие двенадцать голосов. Некоторые из тех, на кого он рассчитывал, воздержались, поскольку граф Форхалас решительно проголосовал за лорда Доно. В конечном итоге Доно получил тридцать два голоса. Не то чтобы это можно было назвать победой с большим преимуществом, но все же чуть больше, чем необходимый минимум. Грегор с явным удовольствием отметил голос Форбарра как воздержавшийся, никак не повлияв на общий результат.

Ришар, не веря собственным ушам, встал с отчаянным воплем:

– Сир, я выражаю протест против этого решения!

У него не оставалось иного выбора: только попытка перетащить это дело на другое заседание может его спасти от муниципальных гвардейцев, поджидавших за дверью зала.

– Лорд Ришар, – строго по протоколу ответил Грегор, – я отклоняю ваш протест. Мои графы сказали свое слово. Их решение остается в силе.

Он кивнул лорду-хранителю, тот отдал приказ, и стража быстро препроводила Ришара за двери к поджидавшей его судьбе. Майлз испытывая варварское удовольствие, аж зубами клацнул. Ну что, справился со мной, Ришар? Тебе конец.

Ну… вообще-то Ришар сам себя закопал, когда попытался ночью безуспешно искалечить Доно. За это стоило поблагодарить Айвена с Оливией и, как подспудно подозревал Майлз, тайного помощника Ришара Байерли. С таким другом, как Бай, и враги не нужны. И все же… что-то в изложенной Айвеном версии ночных событий не сходится. Позже. Если уж Имперский Аудитор не сможет докопаться в этом деле до истины, то не сможет никто. Он бы начал с допроса Байерли, теоретически находившегося теперь в полной безопасности в каталажке СБ. Или, еще лучше, возможно, с… Майлз сощурился, но не успел додумать, поскольку снова встал Доно.

Граф Доно Форратьер вышел в Круг Ораторов, чтобы спокойно поблагодарить своих новых коллег и формально вернуть право на выступление Рене Форбреттену. С едва заметной, но оч-чень довольной улыбочкой он вернулся на скамью Округа Форратьеров и занял отныне и навсегда неоспоримо принадлежащее ему место. Майлз изо всех сил старался не поворачиваться и не глазеть на галерею, но все же искоса посматривал на Катриону. Именно таким образом он и застиг момент, когда его мать наконец всунулась между Никки и Катрионой, чтобы первой принести свои поздравления.

Катриона резко обернулась и побледнела. Будущие свекор со свекровью лучезарно улыбались, выражая, как надеялся Майлз, положенный восторг.

Госпожа профессор тоже повернулась с удивленным восклицанием. Она обменялась рукопожатием с вице-королевой, демонстрируя все признаки какого-то тайного единодушия. Майлза слегка встревожило такое поведение обеих пожилых леди, явно наводящее на мысли о заговоре. Уж не шел ли все это время между домами обмен информацией по тайным каналам? Что моя мать обо мне рассказывала?Он прикинул, не попытаться ли потом растрясти вице-королеву, но, поразмыслив, отказался от этой затеи.

Вице-король Форкосиган тоже несколько неловко протянул руку через плечо Катрионы и тепло пожал ее ладошку. Глянув на Майлза, он улыбнулся и сделал какое-то замечание. Майлз был рад, что его не слышит. Катриона грациозно встала и представила графу Эйрелу своего брата и вконец ошарашенного Бэзила. Майлз тут же решил, что, если Бэзил попытается еще раз учинить Катрионе неприятности с Никки, он безжалостно отправит его к вице-королеве за дозой бетанской терапии, от которой у того голова кругом пойдет.

Эта столь завлекательная пантомима была, увы, прервана, когда Рене Форбреттен занял место в Круге Ораторов. Сидящие на галерее вновь переключили свое внимание вниз, где заседал Совет. Чувствуя на себе теплый взгляд Катрионы, Майлз приосанился и постарался выглядеть занятым и сосредоточенным. Ну или хотя бы внимательным. Он был уверен, что отца ему не обмануть, потому что граф знал, как никто другой, что голосование уже фактически закончено, осталась лишь видимость.