Гражданская война в России. За правду до смерти

У казаков распространилось «убеждение, – докладывал Свердлову один из членов Донского советского правительства С. Васильченко, – в необходимости поголовного истребления иногородних (Дон для донцов), так в свою очередь крестьяне и советские войска стали думать о необходимости поголовного истребления казаков. Приемы расправы, практиковавшиеся казаками над крестьянством, делали это убеждение непреодолимым»{1135}.

Против январской директивы Оргбюро ЦК уже 10 февраля выступил член РВС Южфронта Г. Сокольников, который телеграфировал Ленину и Свердлову: «Пункт первый директивы не может быть целиком принят ввиду массовой сдачи казаков полками, сотнями, отдельными группами»{1136}. «Восстание в Вешенском районе, – указывал при этом Сокольников, – началось на почве применения военно-политическими инстанциями армии и ревкомами массового террора по отношению к казакам, восставшим против Краснова и открывшим фронт советским войскам»{1137}.

За продолжение террора выступало командование Южного фронта, которое 12 марта разослало телеграмму: «Восстание казачьего населения в районе Солонка, Шумилин, Казанская, Вёшенская, Мигулинская, Мешковская должно быть подавлено немедленно самыми решительными карательными мерами с беспощадным истреблением не только восставших, но хотя бы косвенно причастных элементов, вплоть до процентного расстрела взрослого мужского населения… необходимо, во что бы то ни стало… не только ликвидировать местное восстание, но в зародыше подавить во всем тылу всякую мысль о восстании»{1138}.

Тем не менее, 16.03.1919 г. Пленум ЦК РКП(б) с участием Ленина принял решение «О приостановке мер беспощадного террора по отношению ко всем казакам, принимавшим какое-либо участие в борьбе с Советской властью»{1139}. Против вновь выступили местные большевистские организации, о чем говорит, например, резолюция Донбюро РКП(б) от 8.04.1919 г., которая указывала на казачество, как на базу контрреволюции и требовало его уничтожения, как особой экономической группы и физического уничтожения верхов казачества{1140}.

В июне, когда положение на юге, после деникинского прорыва на север, катастрофически обострилось, на Дон перевели командовавшего ударной группой 9-й армии казака Ф. Миронова, одного из первых награжденных орденом Красного Знамени, для командования Донским казачьим корпусом. Потрясенный увиденным, Миронов пришел к выводу, что «восстания в казачьих областях вызывают искусственно, чтобы под видом подавления истребить казачье население». «В силу приказа о красном терроре, – писал он Ленину, – на Дону расстреляны десятки тысяч безоружных людей… Нет хутора и станицы, которые не считали бы свои жертвы красного террора десятками и сотнями…»{1141}

13.08.1919 г. решением Политбюро и Оргбюро январская директива была признана ошибочной и было принято обращение «Ко всем казакам»{1142}. 18.09.1919 г. объединенное заседание Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б) утвердило «Тезисы о работе на Дону», Л. Троцкого: «Мы разъясняем казачеству словом и доказываем делом, что наша политика не есть политика мести за прошлое. Мы ничего не забываем, но за прошлое не мстим. Дальнейшие взаимоотношения определяются в зависимости от поведения различных групп самого казачества…»{1143}