Гражданская война в России. За правду до смерти

Центральное правительство выступило с резкой критикой «революционного радикализма» и послало в Питер своего представителя Д. Рязанова{1102}. Однако его увещевания не достигли успеха. О результатах миссии свидетельствовала статья в петроградской «Красной газете» под красноречивым заголовком «Сердобольное выступление Рязанова и отповедь тов. Зиновьева»{1103}. Тогда в октябре в Петроград на должность начальника ПГЧК была откомандирована член коллегии ВЧК В. Яковлева, что сразу снизило количество расстрелов с 800 в сентябре до 21 в октябре{1104}. Вместе с тем, отмечает Ратьковский, Петроградскому губчека осенью-зимой 1918 г. так и не удалось избавиться от негативной практики огульного подавления контрреволюции. Приговоры к расстрелам по-прежнему выносились чрезвычайным порядком без рассмотрения конкретной вины обвиняемых{1105}.

Обострению характера дискуссии в октябре 1918 г. способствовала публикация «Еженедельника ВЧК» о применении пыток. Когда белогвардейцами в Вятской губернии были сожжены и расстреляны около 30 советских активистов. Местный исполком и ЧК потребовали ответных мер, послав статью «Почему вы миндальничаете?» в «Еженедельник ВЧК». Среди мер против контрреволюции предлагалось применение пыток при допросах арестованных{1106}.

Ответом на статью стало постановление ВЦИК, в котором говорилось: «Прибегая по необходимости к самым решительным мерам борьбы с контрреволюционным движением, помня, что борьба с контрреволюцией приняла формы открытой буржуазной борьбы, в которой пролетариат и беднейшее крестьянство не могут отказаться от мер террора, советская власть отвергает на основе, как недостойные и вредные и противоречащие интересам борьбы за коммунизм меры, отстаиваемые в этой статье»{1107}. Журнал «Еженедельник ВЧК» за помещенную статью был вскоре закрыт.

Особой критике со стороны представителей ревтрибуналов, народных судов и местных исполкомов в период красного террора подверглась практика чрезвычайных комиссий: К. Радек в Известиях ВЦИК утверждал: «Пять заложников, взятых из буржуазии, расстрелянных на основании публичного приговора пленума местного Совета, расстрелянных в присутствии тысячи рабочих, одобривших этот акт, – более сильный акт массового террора, нежели расстрел пятисот человек по решению ЧК без участия рабочих масс»{1108}. Дискуссия, по словам Ратьковского, постепенно переходила от критики методов террора к критике ВЧК. Большое количество критических материалов и статей было помещено на страницах центрального органа компартии – газете «Правда». Например, в одной из статей «О чрезвычайных комиссиях» указывалось на ничем неограниченную власть ЧК, констатировалась ее внепартийность, самовластие и необходимость переподчинения местных и центральной ЧК{1109}.

Критика ВЧК достигла такого уровня, что 19 декабря 1918 г. по предложению Ленина ЦК партии вынужден был постановить, что «На страницах партийной советской печати не может иметь место злостная критика советских учреждений, как это имело место в некоторых статьях о деятельности ВЧК, работы которой протекают в особо тяжелых условиях»{1110}. Тем не менее критика достигла цели – уже в октябре была создана комиссия ВЦИК по реорганизации ВЧК в составе Д. Курского, И. Сталина и Л. Каменева.

А 6 ноября VI Всероссийский съезд Советов объявил о проведении широкомасштабной политической амнистии, подготовка к которой началась еще в начале октября{1111}. Одновременно Съезд своим постановлением фактически положил конец красному террору{1112}. По словам Ф. Дзержинского, «условий, при которых необходимо было создать органы с чрезвычайными полномочиями на местах, в уездах, тех условий теперь нет»{1113}. О прекращении террора свидетельствовала и динамика применения расстрелов: