Гражданская война в России. За правду до смерти

На Урале Временное областное правительство 27 августа декларировало установление власти партий кадетов, эсеров и меньшевиков… И там, по словам историка А. Литвина, «террор с первых дней принял массовый характер». Так, в Альняшинской волости Осинского уезда только с 10 сентября по 10 декабря 1918 г. было расстреляно 350 коммунистов, красноармейцев и членов их семей; на станции Сусанна – 46 родственников красноармейцев и советских работников{1230}. Центральное областное бюро профсоюзов Урала в августе 1918 г. заявляло: «Вот уже второй месяц идет со дня занятия Екатеринбурга и части Урала войсками Временного сибирского правительства и войсками чехословаков, и второй месяц граждане не могут избавиться от кошмара беспричинных арестов, самосудов и расстрела без суда и следствия. Город Екатеринбург превращен в одну сплошную тюрьму…»{1231}

Армии Юга России

Отрядом Дроздовского только весной-летом 1918 г. в Ростове было расстреляно 16 человек, в Бердянске – 19, в Таганроге несколько десятков человек{1232}. В том же Ростове одновременно с расстрелами Дроздовского безымянными штабами был отдан приказ о расстреле 56 человек{1233}. В бою под Белой Глиной (июнь 1918 г.) штаб полка под командованием Жербак-Русановича попал к красным в плен. Тяжело раненого Жербак-Русановича сожгли заживо. В ответ Дроздовский приказал казнить около тысячи пленных красноармейцев. Массовые казни имели место и в других городах{1234}.

В одном Калаче Воронежской губернии было расстреляно 1300 человек{1235}. В той же Воронежской губернии казацкими частями Краснова 8 августа 1918 г. было расстреляно 28 красноармейцев, более 300 большевиков были заключены в тюрьмы, и каждую ночь проходили расстрелы по 10–20 заключенных. Кроме этого, по уезду было расстреляно 115 человек, а 213 подвергнуто различным телесным наказаниям{1236}.

Общий счет жертв на территориях, контролируемых генералом П. Красновым, по сообщениям советской прессы, достиг только в 1918 г. более 30 тыс. человек{1237}. По данным историка П. Голуба, «во время красновщины, то есть с мая 1918-го по февраль 1919 года, было зверски истреблено не менее 45 тысяч сторонников Советской власти на Дону»{1238}, т. е. почти 1,2 % населения Донской области.

Донской ген. С. Денисов вспоминал: «Миловать не приходилось… Лиц, уличенных в сотрудничестве с большевиками, надо было без всякого милосердия истреблять. Временно надо было исповедовать правило: “Лучше наказать десять невиновных, нежели оправдать одного виноватого”. Только твердость и жестокость могли дать необходимые и скорые результаты»{1239}. Деникинский ген. А. Лукомский свидетельствовал: «С пленными наши войска расправлялись с большой жестокостью»{1240}. Не щадили и раненых, так, когда войска Деникина ворвались в Ставрополь, они в первый же день перебили семьдесят раненых красноармейцев находившихся в госпитале{1241}. В частных письмах сообщалось: «Деникинские банды страшно зверствуют над оставшимися в тылу жителями, а в особенности над рабочими и крестьянами. Сначала избивают шомполами или отрезают части тела у человека, как то: ухо, нос, выкалывают глаза или же на спине или груди вырезают крест»{1242}.

«Кошмарные слухи о жестокостях добровольцев, об их расправах с пленными красноармейцами и с теми жителями, которые имели хоть какое-нибудь отношение к советским учреждениям, распространялись в городе Сочи и в деревнях. Случайно находившиеся в Новороссийске в момент занятия города добровольцами члены сочинской продовольственной управы рассказывали о массовых расстрелах, безо всякого суда и следствия, многих рабочих новороссийских цементных заводов и нескольких сот захваченных в плен красноармейцев»{1243}.