Гражданско-правовая защита публичных интересов

Так, Ф.К. фон Савиньи полагал, что целью публичного права является Целое, а частного – отдельный человек[118]. Критерий отнесения тех или иных норм к публичному или частному праву, по мнению другого немецкого ученого – Г. Дернбурга, прост: если норма служит интересам частных лиц – это норма частного права; если определяющим для нее является общественный интерес, то она есть принадлежность публичного права[119]. Обосновывая свои позиции, немецкие ученые ссылались на римское право, в частности на знаменитое высказывание римского юриста Ульпиана: публичное право «относится к положению римского государства», а частное – «к пользе отдельных лиц»[120].

Однако еще в конце XIX – начале XX в. в научной литературе стали обращать внимание на то, что Ульпиан говорит вовсе не о делении права на публичное и частное, а о структурировании учебных дисциплин[121]. Ведь Ульпиан писал о том, что «изучение (курсив мой. – Т.Я.) права распадается на два положения: публичное и частное [право]»[122]. В действительности же римское частное право охраняло не только частные, но и публичные интересы[123]. На это были направлены, в частности, actiones popularis, которые предъявлялись с целью предупреждения застройки общественных мест, преграждения рек, разорения могил, умышленного повреждения межевых камней[124] и других аналогичных случаев неисполнения гражданином Рима особого рода обязанности, целью которой, как отмечал Р. фон Иеринг, являлось осуществление общего блага[125].

Российские дореволюционные ученые находили и в других институтах римского частного права нормы, которые своим назначением имели охрану именно публичных интересов[126]. Как полагал в этой связи П. Деларов, «римляне были проникнуты идеей тождества блага частного и блага коллективного организма их общества»[127]. Поэтому не случайно в Законах XII таблиц собственнику балок, вышедших из его обладания помимо его воли, было запрещено требовать их возвращения в натуре, если балки были использованы для возведения сооружения. Такой запрет, как полагал ученый, есть отражение общественного характера римского права собственности, а не индивидуалистического, который обычно ему приписывался. «Право собственности, по римскому юридическому взгляду, – писал П. Деларов, – существует не ради частного блага одного собственника, а исключительно ради частного интереса всех и потому должно быть ограничено всюду, где того требует этот интерес»[128].

Ю.С. Гамбаров считал, что римская юриспруденция рассматривала в качестве основания добровольной и безвозмездной деятельности в чужом интересе «общий интерес отсутствующих хозяев, которому она придавала общегосударственное значение, защищала как общественный интерес»[129]. Гражданско-правовые нормы, обеспечивавшие частные интересы, имели свое основание, цель и меру в общественных интересах, а потому выражали именно эти интересы[130].

В целом отрицательно к разграничению частного и публичного права по критерию охраняемого интереса относились и такие дореволюционные ученые, как В.И. Синайский, Д.Д. Гримм, С.А. Муромцев, Н.Л. Дювернуа. В понятии гражданского права и в структуре его институтов они обнаруживали «наряду с интересами индивидуализма и интересы социальные, общие, которые находят согласование или примирение в юридических нормах… цивильных систем»[131].

В.И. Синайский, в частности, полагал, что «граница между частным и общим, публичным интересом весьма условна», подчеркивая, что «интересы, связанные, например, с семьей, частной собственностью, не только частные интересы, но в высшей степени затрагивают общественные интересы»[132]. Л.Л. Герваген обращал внимание на то, что в некоторых случаях разница между частными и публичными интересами не имеет решающего значения, «ибо в правильной постановке как института собственности, семьи и гражданского оборота заинтересованы не только частные лица, но все, все государство»[133]. Неверно, по мнению Л.И. Петражицкого, считать, что частное право защищает личные интересы граждан, а публичное – общественные интересы. «Именно принципы гражданского права, – пишет ученый, – являются фундаментом современного строя общежития и определяют самые существенные и жизненные общественные интересы»[134]. Д.Д. Гримм также обращал внимание на то, что институты гражданского права представляют огромный общественный интерес[135]. В целом задачей государственного управления, по утверждению Н.Е. Чижова, должно стать «согласование частных интересов с общими, обеспечение их единства»[136].

Общий вывод о неверности разграничения публичного и частного права по критерию противоположности общего блага и частного интереса был сформулирован С.А. Муромцевым. «Все право служит общему благу»[137], – полагает ученый. Цель гражданского права, следовательно, заключается в том, чтобы, обеспечивая интересы общежития, создать «мир индивидуальной самодеятельности и индивиду ального интереса»[138].