Гражданско-правовая защита публичных интересов

Свой взгляд на понимание общественных интересов выработался и в судебной практике. Так, в одном из своих постановлений Верховный Суд РФ, говоря о праве средств массовой информации информировать граждан о составляющих общественный интерес вопросах, разъяснил, что под общественными интересами следует понимать «потребность общества в обнаружении и раскрытии угрозы демократическому правовому государству и гражданскому обществу, общественной безопасности, окружающей среде»[307].

Объединяющим для обозначенных научных взглядов на содержание общественного интереса является то, что такой интерес в целом понимается как интерес общности людей в сохранении ее жизнедеятельности и удовлетворении наиболее важных ее потребностей. Правда, зарубежные ученые обращают внимание на эпистемологические трудности, возникающие в связи с данным пониманием общественного интереса. В частности, отмечается, что общество состоит из множества сообществ, каждое из которых претендует на то, чтобы его интересы рассматривались как общественные и подлежали приоритетной защите[308].

Действительно, в некоторых странах носителями общественного интереса признаются определенные группы субъектов – например, потребители. Последние в европейской цивилистической доктрине называются слабой стороной в правоотношении. В США интересы потребителей представляют неправительственные организации, которые, кстати сказать, именуются организациями по защите общественных интересов[309].

Аналогичным образом и отечественная судебная практика в качестве общественных рассматривает интересы группы лиц. Так, в одном из споров суд признал обоснованными действия администрации муниципального образования, которая отклонила предложенный обществом с ограниченной ответственностью проект планировки территории под размещение торгового ряда, как противоречащий общественным интересам жителей трех близлежащих домов[310].

Таким образом, на практике применительно к конкретной ситуации носитель общественных интересов, как правило, персонифицируется. В качестве такого носителя выступает не общество в целом как некий абстрактный субъект, а вполне определенная группа лиц. Следовательно, общественным может признаваться интерес группы субъектов.

В действительности подобная персонификация носителя общественных интересов оказывается необходимой для того, чтобы предупредить возможные злоупотребления в процессе защиты таких интересов. Ведь со ссылкой на общественный интерес, действуя в рамках нормативных предписаний, можно запрещать или ограничивать деятельность участников гражданского оборота тогда, когда в этом, по сути, нет иной необходимости, кроме личной заинтересованности того или иного чиновника, которому законом предоставлено право выступать в защиту указанных интересов. Не устанавливая четко субъекта, чей общественный интерес предполагается нарушенным, суды вполне могут отказывать в удовлетворении иска. На практике же суды просто указывают на то, что они не усматривают нарушение хозяйствующим субъектом общественного интереса.

Проиллюстрируем сказанное примером из судебной практики. В соответствии с п. 2 ч. 3 ст. 1483 ГК РФ противоречие заявленного на регистрацию обозначения общественным интересам, принципам гуманности и морали является основанием для отказа в государственной регистрации товарного знака[311]. Такое противоречие устанавливается Роспатентом в процессе рассмотрения заявки на регистрацию товарного знака. Нарушение может заключаться, в частности, в неэтичном применении национальной и (или) государственной символики, антигосударственных лозунгах, словах и изображениях непристойного содержания, призывах антигуманного характера, оскорбляющих человеческое достоинство, религиозные чувства верующих, словах, написание которых нарушает правила орфографии[312]. Со ссылкой на ст. 1483 ГК РФ Роспатент отказал в регистрации словесного обозначения «ВОЛОДЯ И МЕДВЕДИ», которое предполагалось использовать для маркирования алкогольной продукции, по мотивам противоречия указанного обозначения общественным интересам. Нарушение таких интересов орган государственной власти усмотрел в возможности ассоциативного восприятия российским потребителем указанного товарного знака как обыгрывания имени и фамилии первых лиц государства, что, по его мнению, могло способствовать формированию пренебрежительного отношения к власти, нанести ущерб имиджу и интересам государства. Однако суд посчитал, что Роспатентом не было доказано нарушение хозяйствующим субъектом общественных интересов[313]. На самом деле суду не было ясно, чей общественный интерес был нарушен.