Гребаная история

– Моя мама… однажды ночью она видела, как мама Генри что-то берет из урны… конверт… упаковку… посреди ночи! Тогда она ничего не поняла, но когда Генри обнаружил деньги, о которых уже говорилось…

– Которая, Чарли?

– А?

– Которая из матерей Генри?

– Франс…

Чарли увидел, как Крюгер вопросительно уставился на женщину, подняв брови. Та согласно кивнула.

Крюгер поднялся, открыл дверь, и в комнате появилась мать Чарли.

Чарли испытал потрясение. Мама выглядела такой усталой, такой обеспокоенной. В первый раз он заметил седые волосы, которые появились у нее в последнее время, глубокие темные тени под грустными глазами. И на него нахлынула волна нежности.

– Можешь идти, Чарли, – сказал Крюгер. – Спасибо за помощь. Брат тебя сейчас проводит.

– Не стоит, я могу вернуться сам.

Проходя мимо, под влиянием внезапного порыва Чарли обнял мать. Они прижались друг к другу. От этого им обоим стало легче. Она поцеловала его в щеку. От нее так хорошо пахло, и он сказал себе, что любит ее. О да, он любит ее больше всего на свете.

Затем Чарли вышел. Прежде чем дверь за ним закрылась, он услышал голос Крюгера:

– Присаживайтесь, миссис Сколник.

* * *

Женщина чувствовала, что под огнем их взглядов стала совсем маленькой.

– Да, – подтвердила она, – я видела, как она вышла из машины и пересекла улицу, направляясь прямо к урнам.

– Что вы делали у окна в такое время?

Миссис Сколник покраснела, как если б только что призналась в чем-то запрещенном или постыдном.

– У меня бывает бессонница… Мне очень не хочется так поздно включать телевизор или компьютер… я недостаточно бодра, чтобы читать, вот и смотрю в окно… Мы находимся в самой верхней точке Мейн-стрит… С верхнего этажа видно большую часть города и порт. Это… я не выслеживаю… просто… я люблю этот город… он успокаивает меня… все эти огоньки, ночь… корабли у причала, тишина… пустынные улицы… Такое чувство, что ночью, когда все спят, остров принадлежит мне одной… В Сиэтле всегда было шумно. Никогда не наступала полная тишина.

Оттого, что она так оправдывается, женщина почувствовала себя еще более виноватой. Вокруг ее красивых глаз обозначились морщинки.

– Вы уверены, что это была именно она?

Миссис Сколник с удивлением взглянула на маленького светловолосого толстяка.

– А кто еще? Это была ее машина, она приехала с Юрика-стрит…

– Но ее лица вы не видели?

– Нет, отчего же… частично… видела светлые волосы, которые выглядывали из-под капюшона: шел проливной дождь. Разумеется, это была она.

Блондинчик покачал головой, продолжая жевать свою зубочистку. Поправил очки на носу.

– Миссис Сколник, – сказал шериф, – вы говорили об этом происшествии с кем-то из матерей Генри?

Женщина коротко кивнула, так, что было трудно определить, это означало «да» или «нет».

– Однажды я сказала Лив, которая зашла за Генри.

– И?..

– Она выглядела совершенно ошеломленной, будто с неба свалилась. На секунду я подумала, что она сейчас обвинит меня, что я все это придумала, и я уже пожалела о своих словах. Она сказала, что я, должно быть, ошиблась. Что это не иначе какое-то недоразумение. Но она казалась такой потрясенной. Она не прикидывалась…

Крюгер взглянул на Платта. Его глаза за стеклами очков были непроницаемыми, как у сфинкса, и только зубочистка двигалась из одного угла рта в другой и обратно.

– Миссис Сколник, – как можно мягче произнес шериф, наклоняясь к ней, – вас кто-то шантажировал?

– Что?

– Вас шантажировали, миссис Сколник? Являетесь ли вы жертвой шантажиста, как многие жители этого острова?

В ее взгляде они прочли сильнейшее недоумение.

– Вы это серьезно? Нет, конечно! Во всяком случае, мне нечего скрывать.

Украдкой Крюгер бросил долгий взгляд на Лизу Вассерман. «У каждого человека найдется что скрывать», – читалось на его лице.

– В вашем магазине бывает очень много людей, у вас нет догадок, кто это может быть?

Рот женщины вытянулся в нитку.

– Вы правы, я вижу, как передо мной проходят самые разные люди. И можете мне поверить, не то чтобы сомнительные… Но если я начну о них говорить, то и до утра не закончу.

– Подумайте.

– Извините, но я не привыкла заниматься домыслами безо всяких доказательств.

Ее тон не допускал возражений. Крюгер вздохнул. Лиза Вассерман откинулась на спинку стула. Платт поправил объектив камеры, которой все это снимал.

* * *

Ноа смотрел на огни фонарей, сверкавшие вдоль набережной, хрупкие и беспомощные посреди этой грозы. Океан выглядел все таким же угрожающим. Там, где находился Ноа, было слишком темно, чтобы различить фигуры спасателей. Он вынул телефон.

– Ноа? – заговорил Джей на другом конце. – А что за шум? Ветер? Что происходит?

Рейнольдс ответил ему. Он рассказал о бегстве Генри на каяке в грозу.

– Я в курсе, – ответил Джей. – За ним следили с помощью дрона «Рипер», но из-за грозы потеряли… У тебя есть какие-нибудь новости?

– В скалах нашли каяк, – сказал Ноа. – Пустой… Они думают, что он утонул.

Повисло молчание.

– Возможно, он сделал это нарочно, чтобы они так думали, – предположил Джей. – У этого парня есть задатки.