Гребень Матильды

Выписав на листок фамилии, выделенные Румянцевым, и составив перечень упоминавшихся драгоценностей, Анна сделала первые выводы.

Никита, судя по всему, был уверен, что гребень находится там же, где и остальные драгоценности.

Егер так не считает. Кто же из них прав?

Анна немного посидела, закрыв глаза.

Все-таки бурные события последних суток порядком ее измотали. Или просто голова забита мыслями, в которых она неспособна навести порядок?

О существовании столяра Фомы Найденова и путевого обходчика Тихона Васильева Никита узнал из других источников.

Вскоре выяснилось, из каких именно.

Среди газетных страниц обнаружились материалы дела Петроградской судебной палаты по поводу заявления Кшесинской с требованием принять меры к освобождению ее дома от посторонних лиц и предоставлению возможности спокойно вернуться в него, а также начать расследование по факту разграбления имущества.

Анна усмехнулась. Так вот кто украл документы из архива!

Прокурор понимал всю безнадежность ситуации, но все же запросил управление запасного автобронедивизиона о «возможности освободить от постоя дом Кшесинской ввиду ее ходатайства» и затребовал от комиссариата милиции Петроградского района «дознание о расхищенном имуществе». Вдохновившись, адвокат Матильды присяжный поверенный Владимир Хесин возбудил в суде иск о выселении. В качестве одного из ответчиков истицей был указан кандидат прав Ульянов.

Анна покачала головой. Глупая какая эта Матильда!

Пятого мая семнадцатого года мировой судья Чистосердов постановил: «Выселить из дома № 2–1 по Б. Дворянской ул. в течение двадцати дней» все революционные организации «со всеми проживающими лицами и очистить помещение от их имущества». Иск в отношении Ульянова был оставлен без рассмотрения в связи с «непроживанием» оного в особняке. Центральный и Петербургский комитеты РСДРП(б) наконец официально заявили о выезде из особняка Кшесинской, но очень скоро фактически вернулись.

Утром шестого июля того же года в ходе вооруженного конфликта с большевиками правительственные войска заняли здание. Были арестованы семь большевиков, а особняк занят самокатным батальоном, прибывшим в Петроград. Солдаты хозяйничали в особняке, разрушая, растаскивая и кроша все, что еще осталось.

Бедный адвокат Хесин продолжал подавать новые иски, теперь добиваясь не только возвращения здания прежней владелице, но и возмещения нанесенного ущерба, который он оценил в треть миллиона рублей. К иску был приложен перечень утерянного имущества и даже список построек: прачечная, сарай для экипажей, гараж и хлев.

Иски остались без удовлетворения.

Сама Кшесинская, не дожидаясь окончания этой канители, укатила в Кисловодск, а потом во Францию. С другой стороны, может, и не такая она глупая. Поняла, что проиграла.

В материалах дела среди прочих значилась фамилия Фомы Фомича Найденова, работавшего в особняке балерины с закладки фундамента, а следовательно, знавшего здание как свои пять пальцев. Именно он давал показания по поводу порчи имущества. С этим ясно.

Перешерстив печатные издания, Анна наконец открыла тетрадку и обнаружила не только новые фамилии, но и чертежи.

В Стрельне она была всего раз, но сразу узнала очертания дачного дома, абрис сада и множества построек на территории имения. Все они были подписаны рукой Никиты. Конюшня, хлев, погреб, ледник, гараж, электростанция с домиком для электрика, мол с пристанью и эллингом для моторного катера, парк с фонтаном.

Перечень внушал уважение.

Оказывается, балерина была хозяйственной особой!

Значилась на плане и сторожка обходчика.

Изучая чертеж, Анна натолкнулась на нечто странное.

Возле фонтана были нарисованы два кружочка с цифрами – один и два.

Она не сразу поняла, а потом увидела внизу листа: лягушка один и лягушка два.

И жирные точки, поставленные красным карандашом возле каждой.

Что за лягушки такие?

И почему они отмечены красным?

Список фамилий был небольшим. Некто Мельцер, который значился как фабрикант мебели, садовник Цизмер и его жена Катерина, сначала прачка, потом коровница, четверо их детей, обходчик Васильев и электрик Парсунов.

Возле каждой фамилии стоял значок.

Рядом с Мельцером был нарисован плюс, а у Парсунова, наоборот, минус.

Цизмер вместе с семейством помечен буквами «нн».

Возле фамилии убитого Васильева значка не было.

Почему?

Разбор реквизированного из квартиры Румянцева закончился тем, что ей вдруг страшно захотелось есть. На этот раз без еды Фефа ее не оставила. На плите стояла кастрюля со щами, в буфете – завернутый в чистую тряпицу хлеб.

Торопливо поедая щи, Анна соображала, как бы побыстрее выяснить, что означают знаки возле фамилий, и решила, что самый быстрый путь – попросить помощи у Егора Маркелова. Тот всегда славился умением быстро добывать сведения, необходимые для следствия. Конечно, ему придется объяснить, по поводу чего она суетится, но Егор ее поддержит.

Свой человек.

Маркелов руки в боки втыкать не стал, а просто выматерился от души, увидев ее на пороге.

– Ты, Чебнева, вообще что-нибудь о дисциплине слыхала?