Гребень Маты Хари

Старушенция интеллигентная, бывшая балерина, и совсем не в маразме, просто упряма, как мул. Но с другой стороны, бабке прилично за восемьдесят, так что сколько она еще протянет? Риелторы не отступились, не сдались, просто решили подождать. Тем более что бабуля одинокая и комнату свою завещала племяннику, который однозначно сказал, что как только вступит в права наследства, так сразу будет эту комнату продавать.

Выпив две чашки чая и съев с голодухи штук пять Василисиных пирожков, я как-то постеснялась хамить и выслушала все внимательно. И даже посмотрела документы на ту квартиру.

Потом сходила к знакомому риелтору, он по своим каналам проверил ту квартиру и сказал, что там все в порядке, никакого подвоха, квартира ничем не обременена, и потом, при расселении, однушка мне обеспечена, да не у черта на куличках, а в приличном районе возле метро. А если поторговаться как следует, то и двушку можно получить. А если мы с отчимом будем делить квартиру, где жили мы с мамой, то мне и на однушку не хватит.

В общем, я долго обдумывала варианты (я уже говорила, что, прежде чем начать какое-то дело, я обычно составляю план, хотя бы прикидываю все за и против) и решила, что нужно соглашаться. Лучше в коммуналке со старухой, чем каждый день на кухне с Василисой сталкиваться. Хотя если честно, то тетка она не скандальная, на мои выпады не отвечала, все больше отмалчивалась.

Познакомилась я с будущей соседкой. Старуху звали Маргаритой Романовной, лет ей, по ее словам, было семьдесят девять, но Василиса шепнула мне, что такая цифра называется уже лет десять. Что ж, это порадовало.

Однако держалась бабуся молодцом. Худенькая, с прямой спиной, всегда сильно накрашенная, сзади и не скажешь, что возраст солидный. Тем более что походка у нее легкая, семенит неслышно по коридору мелкими шажками.

Квартира и правда поражала своими размерами, что там комнаты, там ванна была больше нашей с мамой кухни!

Разумеется, везде запустение, ремонта, наверно, лет пятьдесят не было, но все же относительно чисто. У соседки в комнате мебель была старинная, уж не знаю, ценная или нет, а все стены завешаны фотографиями в резных рамочках. На этих фотографиях была Маргарита Романовна в молодости в самых экзотических видах. Она и правда танцевала, только не классические танцы, а что-то более интересное, восточное, что ли.

Еще были какие-то мужчины, тоже в разных костюмах, уж потом бабуля рассказывала мне, что это ее возлюбленные и мужья, причем все время путалась в показаниях: то этот – первый и самый любимый, то вон тот… вообще-то, я не очень прислушивалась.

В общем, мы оформили все документы, я забрала из своей комнаты диван и письменный стол, прихватила мамины вещи и кое-какую посуду, после чего уехала из дома на такси, наскоро попрощавшись с соседями по подъезду.

Вы не поверите, но первое время все было хорошо. Бабуся оказалась невредной и вполне себе самостоятельной. Голова у нее соображала неплохо для ее возраста. Ну, забудет пару раз чайник на плите, выбросит и купит новый.

Деньги у нее водились, не то чтобы большие, но она не бедствовала. Раз в неделю приходила Михална – крепкая тетка раннего пенсионного возраста, которая убирала места общего пользования, как выражалась бабуля.

Мы стали делить расходы пополам, чему старушенция очень обрадовалась. Ей, конечно, было скучновато и хотелось поговорить, а я не слишком подходящий собеседник, поскольку все время на работе, а вечером тоже часто отсутствовала.

Из родственников был у нее племянник Вова, который навещал ее изредка.

По моим наблюдениям, Вова был тихий алкоголик, то есть держался из последних сил, чтобы окончательно не опуститься. Одевался он бедно, но относительно аккуратно, говорил мало, смотря куда-то вбок. Пил чай, неслышно прихлебывая, отламывая маленькие кусочки сухого бисквита, и внимательно слушал старухины россказни. А потом уходил, прихватывая пакет с мусором и еще кое-что.

Однажды я увидела в приоткрытую дверь их комнаты, как старуха сунула ему в руки несколько тысячных купюр. И сообразила, отчего племянник навещает ее всегда в начале месяца, как раз после получения пенсии.

Вот вы думаете, откуда я знаю все подробности? Ага, попробуйте не узнать, когда только и разговоров было, что об этой пенсии! Да когда принесут, раньше или позже, если заветный день попадает на выходные, да сколько прибавят… я, конечно, пропускала все мимо ушей, а оказалось, что в голове зачем-то отложилось.

Короче, я сопоставила даты и поняла, для чего Вова навещает старуху, а то уж думала, что он святой. Потому что только святой мог выслушивать часами ее воспоминания о мужьях и возлюбленных, о ее славе и успехах. Ну, теперь все стало ясно.

Маргарита Романовна при всей ее болтливости была далеко не дура, во всяком случае, она видела меня и прочитала кое-что на моем лице. И пробормотала, запирая за племянником двери, что у Вовы нынче трудный период, его уволили с работы, и с женой отношения натянутые, возможно, и до развода дойдет. А на работу ему никак не устроиться, такие специалисты, как он, теперь не нужны.