Гребень Маты Хари

– Да, так, конечно, вкуснее, – согласилась я, делая глоток. – Но вечно времени не хватает…

– Вот то-то и оно, что вы все время спешите! – строго произнесла старуха. – А куда спешить? Жизнь – она одна… – Лицо ее стало задумчивым, и она сказала странную фразу: – Жизнь – это иллюзия, и смерть тоже иллюзия, это всего лишь рябь на поверхности воды, по которой пробежал легкий ветерок.

За стеной снова послышался грохот, а затем истошный вопль.

– Да что там у них творится? – Я поставила чашку.

– Гуляют… – вздохнула Маргарита.

– И часто у них так?

– Да, почитай, каждый день.

– И ничего не поделать? Может, полицию вызвать?

– Так никакого проку! – тяжело вздохнула старуха. – Проходили уже! Соседи участкового вызовут, а он придет, на меня же наругается и уйдет ни с чем.

– На вас? – переспросила я. – Почему же на вас?

– А потому что с Виктором ему связываться неохота. А потом, как участковый уйдет, еще Виктор на меня сердится.

Она по-прежнему произносила имя внучатого племянника на французский манер.

В это время в коридоре раздался резкий и требовательный дверной звонок.

– Ну вот, так и знала! – вздохнула Маргарита. – Снова Сипухины Федора Михайловича вызвали!

– Кто это – Федор Михайлович?

– Так участковый же наш! Федор Михайлович. Опять непременно неприятности будут!

Я вспомнила хмурого пузатого дядьку, которого иногда встречала во дворе.

Звонок в коридоре заливался истерической трелью.

Маргарита смирилась с неизбежным, тяжело вздохнула и поплелась в прихожую. Я последовала за ней, чтобы оказать старухе моральную поддержку.

Маргарита Романовна открыла дверь и отступила в сторону.

На пороге возникла приземистая, обрюзгшая фигура в полицейской форме, с трудом сходящейся на животе. Участковый тяжело дышал после подъема на четвертый этаж. С физической подготовкой у него явно было неважно.

– Опять? – пропыхтел он, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. – Опять, понимаешь, на вас жалуются, Верейская!

– Здрасте, Федор Михайлович! – залебезила Маргарита. – Вы заходите…

– Зайду, коли уж поднялся! Хотя только мне и дел, понимаешь, что к вам ходить! Опять на вас жалуются! Сколько же можно?

Участковый тяжело протиснулся в прихожую, где сразу стало тесно, как в метро в час пик.

– Нехорошо, Верейская!

– Так вы же знаете – это Витя, внук мой… то есть племянник внучатый…

– Ежели он ваш внук, вы должны его воспитанием заниматься! А то, понимаешь, все на государство норовите переложить! Чуть что, сразу в полицию звоните, а мне только и дел, понимаешь, к вам на четвертый этаж таскаться!

– Но, Федор Михайлович, вы же знаете, что это не я звонила… это соседи, Сипухины…

– А мне без разницы, кто звонил! – хрипел участковый. – Мне важно, что был сигнал и я должен на него реагировать! А мне, понимаешь, только и дел…

Тут я решила наконец вмешаться.

– Федор Михайлович, – проговорила я по возможности решительно, – что же вы с больной головы на здоровую перекладываете? Это же непорядок!

– Тише, Мари! – взволнованно перебила меня Маргарита. – Не надо… не серди его…

– Это кто здесь такой умный? – прохрипел участковый, наливаясь краской. – Это у кого здесь здоровая голова? – Он повернулся ко мне… и вдруг отступил к двери. – Здравствуйте, девушка… а вы тоже здесь проживаете?

– Допустим, проживаю! – ответила я воинственным тоном. – А вы что-то имеете против?

– Да нет, что вы… я участковый здешний и должен всех знать, а вас раньше не встречал…

– Встречали, да не замечали!

– Нет, такого не может быть! Я вас нипочем бы не забыл! А Маргарита Романовна – родственница ваша?

– Допустим, родственница. И что?

– Нет, ничего… я так просто спрашиваю… Маргарита Романовна, вы на меня не обижайтесь, если что не так… я с внуком вашим сейчас проведу профилактическую беседу… это моя прямая обязанность… и даже гражданский долг…

И он строевым шагом направился к комнате Виктора, рванул дверь и вошел внутрь.

– Что это было? – испуганно проговорила Маргарита, проводив участкового взглядом. – Как тебе это удалось?

– Сама не знаю… – Я пожала плечами.

Я действительно не понимала, что происходит. Сначала белоглазый тип на кухне, потом участковый… я что, сегодня неотразима?

– Чай-то остыл! – спохватилась Маргарита Романовна, когда мы вернулись в комнату. – Ты сходи, подогрей чайник… мы же с тобой чайку так и не попили…

Мне не очень хотелось снова выходить в коридор, но второй раз обошлось без приключений. Видимо, участковый припугнул Виктора и его компанию, и они сидели теперь у себя тише воды ниже травы. Я вернулась в комнату и увидела, что за время моего отсутствия на столе появилась серебряная вазочка с шоколадными конфетами.

– Вот, понимаешь, – смущенно проговорила Маргарита Романовна, перехватив мой удивленный взгляд, – я совсем забыла, что у меня конфеты есть… очень, между прочим, хорошие конфеты… Лиза мне их принесла, знакомая моя…

Все ясно – она решила выложить свой неприкосновенный запас. Берегла эти конфеты ради какого-то особого случая и сейчас достала на радостях, что мне удалось укротить участкового.

Но я смотрела с удивлением вовсе не на конфеты – что я, конфет не видела? Я смотрела на вазочку.