Греческая история, том 1. Кончая софистическим движением и Пелопоннесской войной

Может быть, лучшим мерилом уровня нравственности во всякую данную эпоху служит характер господствующего в ней права войны. Теперь начинают щадить жизнь побеж­денного неприятеля и всегда позволяют пленникам выку­питься. После победы трупы павших неприятелей выдают родственникам и заключают перемирие на время погребе­ния: прогресс в сфере гуманности, первые проявления кото­рого мы находим уже в позднейших частях эпоса (выше, с.149). Громко ликовать по поводу смерти противника или оскорблять его труп в VII веке считалось неблагородным, и победитель при Платее с негодованием отвергает предложе­ние распять труп Мардония, как поступили персы с трупом Леонида после битвы при Фермопилах.

Выше (с. 198) мы уже рассказали, каким образом бес­прерывные войны между соседними государствами уступи­ли место мирным отношениям и как строго стало смотреть общественное мнение на морской разбой. Самоуправство между гражданами одного и того же государства все более и более теряет свое значение; кровная месть исчезает и заме­няется государственным уголовным судом. Если по перво­бытным воззрениям смерть может быть искуплена денежной пеней, то чувство справедливости, которым проникнута но­вая эпоха, могло быть удовлетворено только смертью или пожизненным изгнанием виновника. Поэтому число престу­плений против личности должно было уменьшиться, и грек мог теперь в обыденной жизни обходиться без меча, кото­рый в гомеровскую эпоху был неразлучным спутником мужчины. Впрочем, еще в VI веке доспехи служили украше­нием мужского отделения во дворцах знатных людей.

Женщина уже в гомеровскую эпоху занимала почетное положение как подруга мужа, но обычай покупать невест унижал ее в правовом отношении до уровня вещи. В течение VII века этот старый обычай выходит из употребления; де­вушка получает теперь при выходе замуж приданое и благо­даря этому освобождается от неограниченной власти мужа. Вместе с тем дочь получает право участия в оставшемся по­сле смерти отца наследстве, хотя и в меньшей доле, чем сы­новья. В умственном движении своего времени женщина также принимала большое участие. Это доказывает длинный ряд поэтесс, которых дал VI век: Сапфо из Лесбоса, Миртис и Коринна из Беотии, Телезилла из Аргоса, Праксилла из Сикиона и многие другие.

Правда, наряду с этими успехами обнаруживаются и менее утешительные явления. В силу сложных социальных отношений стала развиваться проституция; уже солоново законодательство принуждено было обратить на нее внима­ние. С Востока перешла теперь в Грецию педерастия, отно­сительно которой у Гомера встречается еще лишь намек; общественное мнение относилось к этому пороку так снис­ходительно, что в некоторых местах, например, на Крите, правительство даже покровительствовало ему. Он был вос­пет Ивиком и Анакреонтом. Как общество смотрело на по­добные вещи, достаточно характеризуется тем, что мегарский поэт Феогнид со своим призывом к добродетели обра­щается именно к любимому им юноше Кирну и что это сти­хотворение сделалось особенно популярным в греческом мире. Наблюдалось и противоположное явление — любовь пожилых женщин к красивым девушкам, хотя по понятным причинам этот вид любви достиг гораздо меньшего распро­странения. Как общий обычай он господствовал, кажется, только на Лесбосе, где он вдохновил Сапфо на самые пла­менные из ее песен.

Вопросы нравственности занимали в VII и VI веках пер­вое место между всеми общественными интересами. Гесиодовы „Труды и Дни" были первым опытом кодекса нравст­венности; с тех пор нравственные наставления составляют одну из главных тем греческой поэзии, и даже на пиршест­вах, наряду с любовными и застольными песнями, пели эле­гии нравоучительного содержания. Песни Симонида и Пиндара в честь победителей на национальных состязаниях пол­ны нравоучений, которые, по нашим понятиям, здесь очень мало уместны, но, очевидно, соответствовали вкусам той эпохи. А тиран Гиппарх, сын Писистрата, велел написать изречения нравственного содержания даже на мильных кам­нях, стоявших на больших дорогах Аттики.

Главными представителями этого направления впослед­ствии считали ряд выдающихся людей, живших в конце VII и начале VI века, — так называемых „семь мудрецов": Фалеса из Милета, Солона из Афин, Бианта из Приены, Питтака из Митилены, Клеобула из Линда, Периандра из Ко­ринфа и Хилона из Спарты; вместо последних трех называ­ют иногда других. Большинство из них, вероятно, все, напи­сали поэтические произведения этического содержания. Их изречения „Познай самого себя", „Все в меру", „Трудно быть честным человеком" и т.п., написанные на стенах Дельфийского храма, составляли основу народной нравст­венности греков, пока, благодаря софистическому движению V века, не возникла научная этика.