Греческие древности. Быт, право, государственность

Монархическое правление в Афинах продолжалось, по преданию, до смерти царя Кодра, который пожертвовал жизнью для спасения отечества при нападении на Аттику дорийцев (1068 г. до Р. X.). Не считая никого достойным наследовать столь великодушному царю, говорит предание, афиняне решили отменить царскую власть. Действительно, у поздних авторов-хронологов[49] преемник Кодра Медонт начинает собою список так называемых «пожизненных архонтов». Но Платон и Аристотель ничего не говорят об отмене царской власти по смерти Кодра, а в Αθηναιων πολιτεια (гл. III) имеется ценное известие о том, как царская власть постепенно превращалась в простую магистратуру. Первым ограничением «унаследованной от предков» (πατριος) царской власти было, по Аристотелю, введение наряду с нею особой должности военного предводителя полемарха, к которому перешли соответственные обязанности царя. Причиной этого была неспособность некоторых царей к военному делу. Одним из древнейших полемархов был Ион (ср. Герод. VIII, 44). Вторым ограничением было учреждение еще нового магистрата архонта, состоявшееся, по преданию, либо при Медонте, либо при его преемнике Акасте. По свидетельству Аристотеля, архонты и в его время при вступлении в должность клялись «держаться присяги, данной при Акаете». Чем собственно должны были поступиться цари в пользу архонта, не совсем ясно. Аристотель говорит, что архонт не заведует никакими «отеческими» учреждениями, но что все вновь возникавшие с развитием государственной жизни полномочия поручались архонту. А так как в последующие столетия строй афинского государства значительно усложнился и, можно сказать, совсем изменился, то понятно, что с течением времени авторитет архонта все более и более возвышался и, наконец, архонт стал и официально считаться главным должностным лицом, царь – вторым и полемарх – третьим, хотя время такой перемены остается неизвестным с точностью. Возвышение власти архонта в ущерб царской власти представляется аналогичным с возвышением значения эфоров в Спарте. Архонт, подобно эфорам, был представителем аристократической общины, фактически державшей в своих руках власть и ревниво оберегавшей свое первенствующее значение[50]. Но афиняне, менее консервативные, чем спартанцы, не только возвысили наряду с царями полемархов и архонтов, но и самую власть царскую низвели на степень простой магистратуры. Если Медонт и Акает, непосредственные (по преданию) преемники Кодра, были не пожизненными архонтами, а царями, как явствует из Аристотеля, то конечно надо признать, что при них царская власть в Афинах не была еще отменена, как и при прочих «пожизненных архонтах», список которых, в количестве 12 имен, продолжается до 753 г. до Р. X. За ними следуют так называемые «десятилетние архонты», в числе семи (753–683 до Р. X.). Первые четыре из этих архонтов по-прежнему происходили из Медонтидов, потомков Кодра, следующие – из других знатных родов. Распространение права избрания в десятилетние архонты на другие роды (в 713 г.) у авторов приводится в связи с недостойным поведением последнего Медонтида – Гиппомена. С 683/2 г. начинается список ежегодно сменяющихся архонтов. Таким образом, вследствие разноречия в предании, мы не знаем с точностью, с какого времени верховным магистратом афинским стал архонт вместо царя. Всего вероятнее – со времени введения годичного архонтства. Во всяком случае, предание хронографических источников дает нам картину постепенного падения царской власти и низведения ее на степень простой магистратуры, так как пожизненных и десятилетних архонтов этого предания следует, очевидно, отождествлять с царями. Введение годичных магистратур было крупным внутренним переворотом, нанесшим последний удар старому, унаследованному от предков порядку. С этого момента афинское государство может называться республикой. С водворением нового порядка, подобно тому как и в Риме, явилась потребность в писаных законах. Для их написания, уже при годичных архонтах, следовательно, в VII веке, избрана была коллегия из шести лиц с именем θεσµοθεται, задачей которой было, по словам Аристотеля, «записать законы и хранить их для суда над преступниками». Коллегия фесмофетов также менялась ежегодно, но дело написания законов затянулось, как и в Риме при децемвирах и, вероятно, вследствие подобных же причин. Они были записаны лишь около 620 г. при фесмофете Драконте, бывшем, вероятно, главой коллегии, после того как настоятельная необходимость иметь писаные законы почувствовалась сильнее прежнего благодаря попытке Килона и ее последствиям (см. § 2).