Греческие древности. Быт, право, государственность

При таких ненормальных отношениях между народом и эвпатридами и постоянных смутах, сменявших одна другую, Афины едва не подпали тирании честолюбивого аристократа Килона (между 636 и 624 годами)[54]. Жестокость, которую после неудачного исхода попытки Килона допустили эвпатриды под предводительством архонта Мегакла из рода Алкмеонидов по отношению к несчастным приверженцам Килона, и совершенное при этом оскорбление святыни (некоторые из килоновцев были перебиты при алтарях богов, к которым они прибегли, умоляя о защите) возбудили негодование народа, который, однако, остался верен существующему устройству и собрался отовсюду на помощь правительству. С одной стороны, едва не удавшаяся попытка тирании, с другой – жестокий произвол сделали необходимость писаных, известных всем законов теперь более очевидной, чем когда-либо, и аристократическое правительство не могло уже далее оставлять без удовлетворения общее и естественное желание иметь такие законы. Написание их поручено было фесмофету Драконту (вероятно, вместе с прочими членами коллегии) в архонтство Аристэхма (621 или 620 г. до Р. X.).

О законодательстве Драконта нам известно очень мало, без сомнения потому, что сами древние в те времена, от которых до нас сохранились письменные памятники, знали из него только то, что было удержано в законах Солона, т. е. постановления об убийствах и увечьях. Законы Драконта[55] не касались политического устройства государства и представляли собою, вероятно, только письменное изложение установлений существовавшего тогда обычного права, на что указывает и название их θεσµοι, т. е. обычаи. Аристотель прямо говорит, что в них не было ничего принадлежащего собственно Драконту, что заслуживало бы внимания, кроме суровости, являющейся следствием величины наказаний. И по свидетельству других авторов[56], они отличались чрезмерною строгостью и за все преступления карали смертью. Но на самом деле законы Драконта не были до такой степени жестоки и представляли собою даже известного рода прогресс, по крайней мере сравнительно с законами Залевка. Кроме смертной казни Драконтом были назначены и другие наказания, как например, штраф ценою в 20 быков (εικοσαβοιον, Поллукс IX, 61), лишение прав (ατιµια, там же VIII, 42), изгнание и пр.[57] Вообще строгость древнейших законов нужно приписывать не личной суровости законодателей, а господствующим принципам эпохи, в которой они жили. Если эти законы казались позднейшим грекам чересчур уж суровыми, то это вполне объявляется постепенным смягчением нравов и большей гуманностью к преступникам, бывшею естественным следствием этого смягчения. Имя Драконта, несмотря на строгость его законов, в древности пользовалось высоким уважением и ставилось рядом с именами лучших законодателей. Особенно славились его уголовные законы. Из отрывков их, сохранившихся в различных речах Демосфена (против Навсимаха, Мидия, Аристократа, Еверга и Мнесибула) и восстановляемой на основании этих отрывков надписи С. I. А. I, 61 (= Ditt. Syll. 45), заключавшей вновь переписанный в конце V в. текст постановлений Драконта об убийствах, видно, что он узаконил освященное религиозными требованиями и обычаями в Афинах право родовой мести, но при этом провел целый ряд мер, облегчавших участь убийцы: ограждение его от истязаний, возможность спастись добровольным изгнанием или уплатой штрафа и т. д. Эта мягкость отношений к преступникам объясняется тем, что при неразвитости общества в древние времена убийства совершались чаще и не считались таким тяжким преступлением, как ныне.

Суд по делам об убийствах находился под верховным ведением архонта царя. Различалось три рода убийств: предумышленное, непредумышленное и дозволенное (см. гл. 23, § 5). Убийства первого рода подлежали суду Ареопага, для суда же по остальным родам убийств Драконт учредил коллегию эфетов (οι εφεται; название объясняется различным образом) из 51 члена, которые были избираемы из лучших граждан не моложе 50 лет, испытанной нравственности (Поллукс VIII, 125). Решению эфетов подлежали дела об убийствах непредумышленных и дозволенных или не преследуемых законом, о смертных случаях, причиненных предметами неодушевленными, и пр. Им принадлежали 4 судебные палаты, из которых в каждой разбирались дела только известного содержания, так что эфеты заседали то в одной, то в другой, смотря по роду дела, подлежавшего суду. Царь председательствовал при всех разбирательствах подобных дел как ареопагитами, так и эфетами. Впоследствии, с развитием демократии, деятельность коллегии эфетов была в значительной степени ограничена: ее юридическое значение перешло к гелиастам, а за нею осталось только значение религиозное.