Греческие древности. Быт, право, государственность

Временный совет 400 вступил в управление в начале лета 411 г. Существовавший раньше совет 500 был распущен, причем получил жалованье за все остальное время года. Совет 400 энергично принялся за осуществление своих целей; все подозрительные для него граждане были удалены от общественных должностей, более опасные заключены под стражу, изгнаны или казнены, народные суды упразднены. Собрание 5000 так и не собиралось. Их мнения не спросили даже тогда, когда начаты были переговоры о мире со спартанцами. Но вскоре уже между олигархами начались несогласия, порожденные несходством их эгоистических намерений. Между тем народ далеко им не сочувствовал и был напутан проявлениями их террора; войско, стоявшее в то время на Самосе, объявило олигархов врагами отчизны, провозгласило себя афинским народом и грозило походом на Афины; с трудом лишь удалось Алкивиаду, в то время возвратившемуся из изгнания и ставшему во главе войска, удержать его от похода. Олигархи, видя угрожающую отовсюду опасность, вступили в переговоры с лакедемонянами, решив властвовать на родине даже под охраной врагов ее, если нельзя было иначе. В это время двое из олигархов, Ферамен (человек весьма изворотливый и двуличный) и Аристократ, перешли на сторону народа и явно стали действовать против своих прежних товарищей. Убиение Фриниха, самого яростного из них, послужило сигналом к восстанию; народ, возбужденный в высшей степени происшедшей в это время при Эретрии несчастной битвой с пелопоннесцами, за которой последовала потеря Эвбеи, свергнул власть 400, продолжавшуюся, таким образом, только 4 месяца. Многие олигархи с трудом спаслись от преследования народа, а два наиболее влиятельные, оратор Антифонт и Архептолем, были приговорены к смерти народным судом, пред которым Ферамен выступил обвинителем.

Полная демократия, однако, не сразу была восстановлена; сначала власть была вручена собранию из 5000 граждан, в число которых входили все могущие выйти на войну со своим полным вооружением (так что собрание могло состоять и из большего числа небедных граждан), причем решено было под угрозой проклятия не выдавать жалованья ни за какую государственную должность. Фукидид (VIII, 97) относится с большой похвалой к вновь установленному образу правления, называя его умеренным смешением олигархии и народного правления, и ему приписывает улучшение положения Афин и доставление возможности продолжать войну. Однако уже в следующем, 410 году, правление 5000 изменилось в полную демократию. Опять появились демагоги, желавшие путем разных поблажек и раздач снискать себе расположение толпы и таким образом сделать карьеру. Одним из них, по имени Клеофонт, около этого времени введены были праздничные раздачи денег народу (διωβελια). На посещение театральных представлений и вообще на праздничные расходы выдавалось каждому гражданину сначала по два, а затем по три обола в день[73].

После 411 г. афинский народ успел оправиться от внешних поражений и внутренних неурядиц и одержать несколько счастливых побед, особенно благодаря Алкивиаду. В 408 г. последний с торжеством возвратился в Афины и получил от благодарного народа неограниченную власть главнокомандующего (στρστηγος αυτοκρατωρ). Чтобы сразу поправить финансовое положение Афин и заменить дань отпавших союзных городов, он установил новую пошлину в размере 10 % (δεκατη) со всех товаров, провозимых через Боспор, и в Хрисополе устроил станцию для флота, наблюдавшего за провозом, овладев предварительно ключами к проливу – Византием и Халкедоном. Однако так сильно еще было в Афинах недоверие к Алкивиаду, что достаточно было одной неудачи, в которой он даже не был виноват (его кормчий Антиох, вступивший вопреки его приказанию в бой со спартанским адмиралом Лисандром при Эфесе, потерпел решительное поражение), чтобы народ забыл о его блестящих заслугах и снова сделал изгнанником.

В 406 г. случилось известное печальное событие – осуждение и казнь шести стратегов, одержавших блестящую победу при Аргинусах, за то, что они не приняли всех мер для спасения воинов афинских, погибавших на обломках разбитых судов. В этом деле афинский народ нарушил свою собственную конституцию, именно осудил всех вождей вместе в народном собрании, тогда как по самым строгим законам, например, по постановлению Каннона, он мог судить лишь каждого обвиняемого поодиночке. Известный Ферамен, бывший в числе стратегов, и здесь остался верен своему характеру, явившись обвинителем своих товарищей. Однако народ вскоре же глубоко раскаялся в своем жестоком решении и убедился, что был обманут демагогами (Ксен. Греч. ист. I, 7).