Греческий мир в доклассическую эпоху

После крушения микенской цивилизации Сикион был заново основан, как передавали, Фалком — сыном Темена, правителя дорийского Аргоса, которому поначалу город сохранял подчинение. Помимо трех обычных дорийских фил — гиллеев, диманов и Памфилов, — здесь имелся еще класс рабов (наподобие спартанских илотов), известных под прозвищами кор\)\т|<р6ро1 («булавоносцы») или катоуакофбрт («ру-ноносцы»; то есть одетые в овечьи шкуры)⁴², — потомков более древних коренных жителей. Самый ранний очаг поселения в дорийском слое города еще не раскопан, а древняя гавань исчезла.

Сикион владел довольно обширными и хорошо орошаемыми угодьями, славившимися урожаем плодов и овощей. На смену древнему царскому роду со временем пришла олигархия, а ок. 655 г. до н. э. (как и в случае Коринфа, предложенная более «поздняя» хронология представляется неприемлемой) и она, в свой черед, уступила место тирании. Ей суждено было продержаться около ста лет — дольше, нежели всем другим диктаторским режимам. Основатель династии Орфагор захватил власть, получив назначение стратега и успешно проведя войну на границе. Согласно Аристотелю, он стяжал добрую славу кротким и даже законопослушным правлением⁴³ — вразрез с позднейшими представлениями о «тиранах». Во время правления Орфагора, в 648 г. до н. э., его брат Мирон I вышел победителем из колесничных ристаний в Олимпии и выстроил там сокровищницу с посвятительной надписью от имени «Мирона и жителей Сикиона». Мирон II, сын и преемник Орфагора, был убит своим братом Исодамом.

Но самым знаменитым из сикионских диктаторов был племянник Мирона II Клисфен (ок. 600–570 гг. до н. э.) — воинственный, но при этом чрезвычайно гибкий правитель. В Первой Священной войне (ок. 595–583 гг. до н. э.), вспыхнувшей из-за спора между дельфийскими властями и городом Киррой, он сыграл главную роль в разрушении Кирры, благодаря чему обрел господствующее влияние в самих Дельфах. Он не раз побеждал в колесничных ристаниях на Нифийских и Олимпийских играх, а в 576 г. (?) до н. э., желая выдать замуж дочь Агаристу, созвал со всех краев Греции женихов для состязания. Устроенное действо своей пышностью словно возвращало вспять, к гомеровским сказаниям с политически дальновидным обменом дарами, с обрядами взаимного гостеприимства. Родовитые женихи, домогавшиеся руки Агар исты, явились из самых отдаленных земель, и само их происхождение уже немало способствовало укреплению внешних связей и престижа Клисфена. Несколько претендентов прибыло из северо-западной Греции в из Южной Италии; это говорило о том, что Сикион, хотя сам и не выводил колоний, намеревался заполучить долю в западной торговле Коринфа (и добился некоторого временного успеха). Но Агариста досталась Мегаклу из Афин, который позже возглавил род Алкмеонидов (а сын Клисфен, родившийся от этого брака, стал видным афинским государственным деятелем — Глава И, раздел 5).

Рассказывали, будто Клисфен Сикионский придумал трем старинным дорийским филам, жившим в городе, новые оскорбительные названия, точнее, клички — свиничи, ослятичи и поросятичи (гиаты, онеаты и хереаты)⁴⁴. Но рассказ об этом вызывает сомнения. Действительно, его покровительство умеренным и либеральным (дорийским) аристократам и плутократам продолжалось недолго. Вместе с тем, будучи, по общему признанию, «законопослушным» правителем (как ранее Орфагор), — едва ли он замыслил бы разом оскорбить подавляющее большинство сикионских граждан дорийского происхождения. Скорее всего, этот травестийный пасквиль был сочинен позднейшими злопыхателями. В действительности же Клисфен, наверное, дал трем старинным филам новый набор имен (ни в коем случае не оскорбительных), предназначенных вытеснить традиционные дорийские обозначения. Должно быть, именно в ту пору к ним была добавлена четвертая фила эгиалеев («жителей побережья»), — возможно, для того, чтобы в нее вошли некоторые илотоподобные «крепостные» недорийского происхождения, чьих предков некогда поработили пришельцы.

Такие шаги объяснялись тем, что Клисфен видел врага в Аргосе. Из-за ненависти к этому городу он искоренил в Сикио-не культ аргивского героя Адраста, который будто бы нашел здесь приют, — а взамен ввел почитание другого героя, Ме-ланиппа — фиванца, который, по преданию, приходился Ад-расту заклятым врагом.