Грейс Келли. Жизнь, рассказанная ею самой

Присланный сценарий «Марни» был интересен. Играть нужно в паре с блестящим Шоном Коннери, снова психологический триллер, главная героиня воровка с израненным детством. Съемки в летние месяцы, которые мы чаще всего проводили в Филадельфии.

Ренье не нужно ничего объяснять, он понял мое состояние по блестящим глазам. Я не забыла Голливуд, съемочную суету, не забыла весь этот бедлам, который называется киносъемкой, но из которого потом рождается нечто… Внутри все всколыхнулось, ведь я могла сняться в фильме, не ущемляя никаких других обязанностей. Хичкок за те годы, что я жила в Монако, стал известным режиссером, Ренье считал его ответственным человеком, не способным поставить меня и его в неудобную ситуацию.

– Грейс, ты хочешь этого?

– Да!

– Значит, снимайся. Смогу снять где-то неподалеку виллу и пожить там с детьми.

Мы немного посмеялись над тем, какой отдых предполагается мне, но я предпочла бы работать все лето вместо отдыха, только чтобы снова ощутить себя в привычной обстановке съемочной площадки.

С Хичкоком все оговорили: никаких сцен, способных хоть в малейшей степени поколебать мой официальный статус или бросить тень на мою репутацию, все прилично, чинно, по-семейному. В сценарии даже появилась специальная пометка для меня: «Героиня все время прикрывает колени юбкой». Самая большая «раздетость» – халат, это потом добавили сцену полуобнаженной Марни.

Ренье согласился.

Я уже учила текст и считала оставшиеся дни до каникул, как считают дети. Они тоже были рады долгому путешествию в Америку. Каролине шесть, Альберу пять, они вполне большие, чтобы не быть привязанными к маминой юбке ежеминутно. Я смеялась:

– Пора выходить на работу.

Все казалось хорошо, но тут в действие вступила машина общественного мнения.

Началось с европейских газет.

Обладательнице «Оскара» просто не могли платить мало, это было бы оскорбительно для всех. Мы не нуждались в этих средствах, даже разговора не было, куда их девать или что купить. Но газеты подняли шумиху по поводу гонорара, мол, плохи же дела у князя Монако и самого княжества, если для пополнения семейного бюджета Грейс вынуждена идти сниматься в фильме!

Чью несветлую голову осенил такой бред, не знаю, но он сработал. Пришлось выступать с заявлением, что все средства будут перечислены в фонд помощи нуждающимся детям.

Оживились на «МГМ», на студии учуяли возможность заработка, ведь Хичкок мог снимать и у них, хотя никогда этого не делал. «МГМ» тут же напомнила, что у меня еще продолжается действие контракта, согласно которому я не могу сниматься нигде, кроме «МГМ», либо с ее согласия.

Какое отношение имела тяжба «МГМ» со мной к Шарлю де Голлю, непонятно, но французские газеты не упустили возможность поднять волну истерии, обвиняя меня в желании таким образом досадить Франции. Бо́льшую глупость придумать трудно, но она сработала. Газеты просто захлебывались, одна за другой рассказывая, как князь и принцесса Гримальди издеваются над де Голлем и несчастной Францией!

Это уже пахло не просто осложнениями с могущественной страной-соседкой, которая однажды пыталась отключить электроэнергию Монако и перекрыть воду за какое-то неповиновение.

В дело вмешался папа Иоанн, прислав обращение с просьбой ко мне отказаться от съемок в кино, он напоминал, что я добрая католичка и должна думать не только о себе, но прежде всего о своей стране.

Страна тоже не осталась в стороне, монегаски поддались общему психозу, сплотились, как перед лицом врага, и обратились к Ренье с общей просьбой прекратить всякие попытки принцессы вернуться на экран, а прессу заставить замолчать и не позорить имя супруги князя Монако.

Я не могла поверить своим глазам и ушам: мне запрещали заниматься любимым делом только на основании того, что я принцесса Монако!

Я не собиралась делать ничего предосудительного, бросать или плохо выполнять свои обязанности, государственные и семейные. Намеревалась только во время отпуска (может же быть он у меня?!) заняться своей профессией, не принося никому никаких неприятностей, никого не оскорбляя, никому не мешая. Мне отказывали даже в праве в свободное время заниматься тем, чем я хочу!

Но ведь я тоже человек, имею какие-то права, кроме обязанности вечно улыбаться и демонстрировать царственное спокойствие, чтобы все считали, что у Монако дела в порядке. Дела уже были в порядке, не считая трений с Францией, но они имелись всегда, богатая большая соседка никак не могла простить маленькому княжеству его независимости.

Общественное мнение победило, я отказалась от съемок и впала в депрессию.

Это были ужасные дни, не хотелось ни с кем разговаривать, никого видеть, даже детей. Каюсь, был момент полного малодушия, всего лишь мгновение, но оно было, когда я пожалела даже о том, что у меня есть семья и что я принцесса Грейс.