Грейс Келли. Жизнь, рассказанная ею самой

Почему я не должна обращать внимания на желание моего ребенка съесть иногда гамбургер? Вот каждый день – это плохо, но изредка можно.

Но подруга всплескивает руками:

– Ты совершенно избаловала ребенка! Она немедленно получает то, что пожелает.

Да, Стефания избалована больше, чем старшие, но в какой семье младший из детей, к тому же с такой разницей в возрасте, не становится для старших игрушкой? Я таскала Лизанну на руках, если только позволяли, тетешкалась с ней, отдавала все лучшее. Правда, в ответ она, повзрослев, села мне на шею и принялась погонять, как ездовую собаку. Я не в обиде на младшую сестру, но рада, что в отношении Каролины и Стефании все не так. Они не всегда дружны (если честно, то далеко не всегда, но, думаю, это вопрос возраста), но Стефи не приходит в голову помыкать сестрой, она скорее делает это со мной.

Я не вернусь в кино… Как прожить без того, без чего жить не можешь

На всех пресс-конференциях и в любых интервью в первые годы нашего брака и до него обязательным был вопрос:

– Вы планируете вернуться в кино?

Сначала я вежливо объясняла, что пока не думала об этом, потому что главная задача – стать хорошей супругой и матерью.

Стала. Дважды мамой, родив Каролину и Альбера, и супругой тоже стала, и даже принцессой, монегаски уже простили мне американское происхождение, полюбили за рождение наследников престола, дворец был приведен в относительный порядок, налажена работа многих общественных организаций, в Монако начался период процветания, толпы туристов стремились оставить свои деньги в княжестве.

Жизнь наладилась, я научилась справляться со вспышками раздражения у Ренье, а иногда и предугадывать их, но главное – прощать резкость и несдержанность. Сам Ренье несколько поостыл в стремлении контролировать меня во всем и навязывать свое видение той или иной ситуации.

Правда, годы были тяжелыми. Один за другим два выкидыша, физическое и нервное истощение… Но каждый день с утра до вечера надо улыбаться, потому что ты принцесса и вокруг люди.

И вдруг… предложение Хичкока сыграть заглавную роль в новом фильме «Марни» застало врасплох.

Говорят, что Хичкок – это свой особый мир. Любой режиссер – это свой мир, потому что, снимая кино, он проживает выдуманную историю в полном объеме. Актер может и должен жить только своей ролью, лишь соотнося ее с остальными. Режиссер, особенно хороший, проживает все роли, каждую сполна, каждую выпивает, словно чашу, до дна. Если этого нет, не будет и фильма.

Но у Хичкока есть особенность: он проживает все еще и с будущим зрителем, то есть видит фильм его глазами. И всегда точно знает, какие эмоции, мысли, желания вызовет та или иная сцена, даже один-единственный кадр. Именно потому у Альфреда так медленно течет действие, даже если это убийство. Продумывая каждую мелочь, мысленно представляя любое мгновение фильма, зная, как должны не только быть одеты актеры, что должны выражать их лица, какими должны быть жесты, он тем не менее охотно позволяет импровизировать.

Я долго не могла понять, как ему это удается, потом осознала: прежде чем подтолкнуть актера к импровизации, Хичкок своей подготовкой задает ему направление. Если у женщины долго снимать со всех сторон ее ступню, да еще под постоянный приговор режиссера: «Посмотри, посмотри, какая красота! Еще с этой стороны… разве тебе не хочется прижаться к ней щекой?..» – невозможно не настроиться на определенный лад. А настроившись, невольно будешь действовать в том русле, что приготовил Хичкок.

Да, он резок, вспыльчив, не всегда сдержан на язык, иногда просто пошловат до скабрезности, но лишь тогда, когда не удается вызвать нужные эмоции другими методами, не получается заставить актера или актрису чувствовать то, что нужно по роли. Особенно это касается актрис. Если все получается, то Хичкок готов облизывать свою очередную находку.

Именно поэтому у меня не было с ним никаких проблем, я пропускала мимо ушей его скабрезности, сказанные, впрочем, другим, легко настраивалась на нужный лад и проживала нужные эмоции.

Каролина как-то спросила:

– Как это «проживать эмоции»?

Но это верное выражение. Пока ты испытываешь, но не показываешь, ничего не получается. Если показываешь, но не испытываешь, тоже. Нужно испытывать и демонстрировать это зрителям. Мы словно живые пособия по проживанию множества ощущений. Если возникает удивительное единение между испытываемыми чувствами, чувствами партнера и текстом, а потом к этому добавляется хорошая работа оператора и всех, кто работает на съемочной площадке, получается шедевр. Стоит кому-то выпасть из этой цепочки, она может развалиться совсем.

Но цементирующая основа, конечно, режиссер. От его видения фильма, его умения настраивать актеров на свой лад, доходчиво объяснять, что именно видит режиссер в той или иной сцене, в первую очередь зависит успех любого фильма.