Грейте ладони звездами

Муж как раз возвращается с работы, дребезжа за дверью ключами, но я опережаю его –  распахиваю входную дверь и кидаюсь ему на шею. Он такой родной, такой уютный... такой понимающий.  Утыкаюсь на секунду в изгиб его шеи, замираю – как же хорошо! – а потом стремительно огорошиваю такими словами:

Дорогой, мы сегодня идем на чай! Надевай смокинг и будь готов к потрясению...

Потрясением станет уже сам факт надетого мною смокинга, – в тон мне отвечает мой муж, –  которого, заметь, у меня даже нет... Что случилось?

Я нервно вышагиваю из угла в угол.

Сегодня я познакомилась кое с кем и этот кое-кто пригласил нас на чай, – неуверенно выдаю я, следя за реакцией своего мужчины.

Этот «кое-кто» меня уже пугает, – улыбается он, стягивая ветровку. – Ты сама не своя, как я посмотрю...

Ты же знаешь, незнакомые люди меня напрягают.

Тогда зачем согласилась?

Это мама того мальчика с книгой, помнишь, я тебе рассказывала о нем?

Муж молча кивает.

Сегодня мы идем к ним на чай с тортом. Она обещала испечь клубничный... или шоколадный... или оба. Я не знаю! Это все так странно.

Юрген молча привлекает меня к себе и целует в макушку.

Я рад, что у тебя появилась подруга, – говорит он с улыбкой. – И не паникуй по пустякам!

Я не паникую! – возмущенно восклицаю я, хотя, да, паникую, еще как паникую. – И вовсе она мне не подруга. Ты бы только видел ее : она настоящая кукла Барби!

Тем интереснее. Жду этой встречи с нетерпением!

О, я мысленно стону, как он может быть таким невозмутимым, когда я вся извелась от волнения!

И вовсе она мне не подруга, – повторяю я вслух, еще и не подозревая, что эта мантра бессильна против маленьких, златокудрых блондинок, заманивающих наивных чаехлебателей своими клубнично-шоколадными тортами со взбитыми сливками.

Юрген крепко держит меня за руку, когда мы переступаем порог дома Хелены Шрайбер, маленького двухэтажного коттеджа в десяти минутах хотьбы от нашего дома – должно быть, Юрген боится, что я дам деру. Ну право слово, не такая уж я и дикарка! Тем более, что и Элиас и  моя десятилетняя дочь Ева, встретили сообщение о походе в гости с невероятным воодушевлением. Оба едва ли не пританцовывают от нетерпения...

Хозяйка встречает нас объятиями и поцелуями в щечку (никогда не понимала этого странного обычая!), Ева даже хихикает от восторга, за что я награждаю ее сердитым взглядом, Элиас же сразу же скрывается из виду вместе с Томми, который увлекает его в экскурсию по собственной комнате.

Пауль со смущенной улыбкой жмется на пороге кухни, откуда распространяются одурманивающие запахи свежей выпечки.

Здравствуй! – обращаюсь я к нему с улыбкой. – Вот мы снова и встретились...

Не стоило мне рассказывать маме о нашем знакомстве, – отзывается он смущенным голосом. – Не думал, что она будет навязываться вам...

Вот, значит, почему он выглядит таким смущенным – ему претит материнская жажда общения, которая для него граничит с навязчивостью. Ох, как я его понимаю! Но вслух говорю о другом:

Глупости, я очень рада этому знакомству.

По его глазам вижу, что он мне  не верит, но в этот момент подходит Юрген и протягивает парню руку, после чего они заводят абстрактный разговор о Мюнхене. Я иду на кухне, где Ева бойко пархает от тарелки к тарелке, словно суетливая пчела над медоносным цветком, и жужжит, то есть охает и ахает, как заведенная... Ну что ж, посмотрим, чего там наколдовала наша хозяйка!

Передо мной два невероятного вида торта, украшенных так искуссно... так умопомрачительно красиво, что я даже сомневаюсь – не будет ли непростительным варварством с нашей стороны взять и раскромсать сие произведение искусства кухонным ножом... Банально жалко. Я, действительно, впечатлена, если не сказать больше.

О, это невероятно, Хелена! Вы сами это сотворили? – присоединяю я свой восхищенный голос к сонму восторгов моей дочери. – Не знаю даже, как мы станем это есть...

Хелена краснеет то ли от удовольствия, то ли от жара на кухне – думаю от всего одновременно разом. Вот тебе и кукла Барби:  кухонная столешница так и ломится от обилия вкусностей: от двух упомянутых мною сногсшибательных тортов и еще целого блюда кексов с карамельной глазурью. Мне бы такого в жизни не приготовить!

Хочу попробовать все, что здесь есть! – безапелляционно заявляет моя дочь, оглаживая в предвкушении свой животик.

Для этого все и предназначено, моя милая, – улыбается Хелена, растапливая лед в моем сердце. – Всегда так трудно найти тех, кто стал бы есть мои тортики без нытья о избыточных колориях и диетах!

Клятвенно обещаю никогда не роптать на толстый слой шоколада и сливок! – торжественно провозглашает Ева, подняв вверх руку.

Хелена улыбается ей счастливой улыбкой:

А я обещаю всегда припасать для тебя самый лакомый кусочек, – вторит она девочке.

Мы весело смеемся, и это выглядит так естественно, так просто, словно мы знакомы сотни две лет, и Хелена наша добрая знакомая, с которой нас связывает много общих воспоминаний. Это приятно. Даже больше, это почти чудесно! Незнакомое, неожиданно приятное чувство.