Грейте ладони звездами

Джесс! – зовет меня хриплый ото сна голос, и я, на секунду зажмурив глаза и собираясь с духом, поворачиваюсь лицом к парню. Тот смотрит настороженно и виновато, вернее даже вины в его взгляде больше, чем настороженности, но первое имеет для меня первостепенное значение... Что таится за этой его настороженностью? Желание побега или страх непоправимого?

Доброе утро, поклонникам крепких напитков! – салютую я Доминику с улыбкой.

Тот смущенно приглаживает стоящие дыбом волосы на затылке, потом выдыхает себе в ладонь и кривится...

Я даже боюсь спрашивать, как я здесь оказался, – мямлит он безрадостно. – Помню только, как сидел в баре и вел пространные беседы с барменом по имени Фин...

Уже неплохо для начала, – усмехаюсь в ответ, борясь с желанием коснуться его небритой щеки.

Взгляд парня падает на вторую подушку рядом с собой и откинутое одеяло в ногах – вижу, как все это складывается у него в голове в целостную картину прошедшей ночи.

Не стоит переживать, – предупреждаю его возможные слова шутливой улыбкой, – никто не покушался на твою добродетель, можешь так и передать Ванессе. А лучше вообще ничего ей не говори, – заговорнически понижаю я тон своего голоса, любуясь целой гаммой эмоций, сменяющих друг друга на любимом лице. Наконец он опасливо выдыхает:

Я, наверное, наболтал тут невесть что... Даже страшно представить.

О нет, – нагло вру я с самой обезоруживающей улыбкой, – ты был само очарование, просто ангел во плоти.

Насмешка изгинает бровь Доминика недоверчивой дугой, прямо знак вопроса в действии.

Наверное, поэтому этот «ангел» ощущает себя так чертовски паршиво?! Голова раскалывается...

А я говорила, что так и будет, – вклинивается в разговор Ева, вытирая полотенцем вымытые волосы. – Вот, нашла в аптечке! – и она протягивает Доминику таблетку аспирина. – Стакан возьми сам на кухне.

Мы оба, наверное, представляем со стороны забавную пантомиму под названием «смущен, не знаю, как быть дальше», а Ева – хвала большим маленьким девочкам! – уже продолжает:

Я, кстати, хочу на завтрак французский омлет – меня твоя мама научила! – зыркает она в сторону парня озорным взглядом, – с салатом из помидоров, а ты что любишь есть по утрам?

Э... даже не знаю, – смущенно лепечет он, бросая на меня недоуменные взгляды. – Но французский омлет и... салат звучат вполне себе аппетитно...

Здорово, – провозглашает моя дочь, скручивая волосы в крепкий жгут и скрепляя его на затылке, –  в таком случае берусь за готовку, а вы можете... ну, например, прибрать постель...

Упоминание постели заставляет Доминика вскочить на ноги и пробормотать:

Прости, думаю, мне не стоит оставаться на завтрак... Неловко садиться за стол в таком виде, – он указывает на свою измятую одежду, – да и просто...

Ник! – его слова прерывает восторженный вскрик Элиаса, котрый как был в пижаме выскакивает из комнаты сестры и повисает у парня на шее.

Привет, парень! – Ник удобнее подхватывает мальчика за ноги.

Мы сегодня опять будем есть мороженое? – c надеждой в голосе осведомляется тот, заглядывая собеседнику в глаза.

Нет, мой милый, – решаю я спасти Доминика от допроса, – сегодня вы будете есть французский омлет с салатом,– хмыкаю я неловко, – а пока дяде Нику надо привезти себя в порядок и принять душ...

Да, ты сегодня воняешь! – честно выдает ребенок, морща нос.

Извини, парень, такого больше не повторится! – говорит ему Доминик, спуская мальчика на пол. – Джесс, я лучше пойду, – теперь он обращается ко мне, –  правда, как-то неловко вышло...

Куда ты пойдешь? – поспешно интересуюсь я. – Вчера ты сказал, что со всеми и всюду перессорился, – я многозначительно улыбаюсь. – Не глупи, мы будем рады твоей компании. Хотя бы во время завтрака...

Отпускать его не хочется абсолютно, надеюсь, что и ему не хочется уходить...

Можешь воспользоваться голубым халатом, – инструктирую я парня, отправляя его в ванную, – он мой... и чистый, – решаю присовокупить я. – Если хочешь, могу дать чистую футболку и джинсы...

Ник окидывает себя оценивающим взглядом и утвердительно кивает. Ни один из нас ничего не говорит о том, чьи это могут быть вещи, но по лицу Доминика я понимаю, что эта мысль проносится и в его голове... Я отправляюсь в дальнюю комнату, на время ремонта заменяющую нам склад, и выуживаю из-под завалов коробку с именем мужа на крышке: мне не хватило решимости избавиться от всех его вещей разом и я сохранила несколько футболок и джинс как память о нем. Казалось кощунством выбросить все его вещи в одночасье, словно такого человека, как Юрген Керрнер, и не существовало вовсе...

И вот я намерена поделиться этими вещами с мужчиной, который занял место мужа в моем сердце...

Я подношу чистые и отглаженные вещи к своему лицу, словно пытаясь вернуть память о мужчине, которого когда-то любила, но ощущаю лишь еле заметный цветочный аромат ополаскивателя и... ничего более. Эти вещи обезличились, стали просто грудой одежды, за которой уже никто не стоял.