Грейвел

Кайден проводил Алекс прямо до комнаты в общежитии. Ни один из них не произнес ни слова… после всего, что они пережили той ночью, в этом не было необходимости. Алекс чувствовала себя ближе к нему, чем когда-либо прежде, но из-за этого она боялась, что одно неверное движение разрушит то, что сейчас неуверенно росло между ними.

Каким-то образом, Кайден, казалось, понял, не нуждаясь в объяснениях. Или, возможно, он просто оставался верен своему обещанию дать ей пространство и время, в которых она нуждалась. В любом случае, с нежной улыбкой и тихим:

— Сладких снов, Алекс, — он отвернулся и пошел по коридору.

— Кайден, — позвала Алекс, не в силах сдержаться. Когда он остановился и оглянулся через плечо, она прошептала: — Спасибо.

Даже Алекс не была уверена, за что она его благодарила. Возможно, это было потому, что он доверил ей свое прошлое и тем самым показал, что она может довериться ему в ответ. Но какова бы ни была причина, слова шли из ее сердца… и по выражению его глаз она поняла, что он чувствовал их так же сильно, как и она.

— Нет, Алекс, — сказал он. — Спасибо тебе.

И с этими словами он продолжил свой путь по коридору.

Только после того, как Алекс вошла в свою комнату и скользнула в постель, она набралась смелости поговорить с Нийксом, поделившись некоторыми моментами своей ночи и признавшись в своих опасениях по поводу своих растущих чувств. Он, в свою очередь, ворчал по поводу «эмоциональных, влюбленных девушек», но он также был категорически за то, чтобы Кайден разрушил ее стены, утверждая, что Алекс заслуживает немного развлечься с обычными подростковыми проблемами для разнообразия. Затем он выслушал ее неоднократные доводы в пользу того, почему это была плохая идея, прежде чем ему, наконец, надоело, и он прервал ее, чтобы сказать: «Извини, котенок, но я болею за Кайдена в этом вопросе. Полностью».

Только когда Алекс начала задремывать рядом с Сорайей, она поняла, что никогда не упоминала Кайдена по имени. Когда-либо. И все же Нийкс точно знал, о ком она говорила.

Но прежде чем она смогла снова позвать его и расспросить, она заснула, а когда проснулась на следующее утро, то совсем забыла об этом.

Глава 27

Следующая ночь застала Алекс и Джордана вместе выходящими из леса после окончания урока по улучшению навыков, где Охотник проверял их навыки маскировки. Как и остальные одноклассники, ребята испачкались всевозможной лесной дрянью, от грязи до кусочков коры — и всего, что живёт между ними, — а их волосы были мокрыми от странного налета от попадания грязного снега.

Впереди радостно скакала Сорайя, Теневая Волчица, которая редко покидала Алекс за последние несколько дней. Единственные случаи, когда Алекс приказывала ей держаться подальше, были во время занятий — кроме SAS, где волку было достаточно места, чтобы свободно бегать — и когда она тренировалась с Аторой по ночам. Удивительно, но Сорайя подчинилась и не использовала свою способность следить за Алекс, если только она каким-то образом не знала, что это было в то время, когда она могла это сделать — что, непостижимым образом, волк всегда знал. Все остальное время Сорайя была привязана к Алекс, в том числе во время ее утренних сеансов с Нийксом, что он находил одновременно веселым и раздражающим.

Всего через пять дней Теневая Волчица определенно перестала быть щенком и уже доросла до бедра Алекс. Каждый день, просыпаясь, Алекс с трудом подавляла желание закричать: «Адская гончая!» от того, насколько вырос щенок. Но прежде чем успевала запаниковать, Сорайя радостно лаяла и прыгала на Алекс, ведя себя так, будто ее пробуждение было самой чудесной вещью в мире.

Помимо того, что волчица пугала других учеников до смерти — как, например, когда Сорайя ворвалась в ресторанный дворик в облаке тьмы, усеянной молниями, — волчица была восхитительна. Ее интеллект превосходил все, что Алекс могла себе представить. Как раз в то утро Алекс опаздывала на урок медицинских наук и в отчаянии закричала:

— Где, черт возьми, мой учебник? — мечась по комнате. Не прошло и трех секунд, как Сорайя подбежала с тяжелой книгой в зубах.

Каким-то образом Алекс снова удалось не завопить о том, что у нее одержимая собака, и вместо этого она благодарно погладила Сорайю и побежала в класс.

Волк был, попросту говоря, волшебным. И если у Алекс оставалось хоть какое-то желание сохранить свое здравомыслие, она знала, что ей просто нужно принять это и смириться.

В конце концов, это не было похоже на трудности. И теперь, глядя на восторженного щенка-но-совсем-не-щенка, прыгающего по сугробам с неподдельной радостью, Алекс не могла сдержать улыбку на лице.

Тем не менее, она замедлила шаг, чтобы позволить остальным одноклассникам SAS вырваться вперед, и спокойно воспользовалась возможностью — и уединением — чтобы повернуться к Джордану.

Каким-то образом девушка смогла не рассмеяться над полосами грязи по всему его лицу, и когда они медленно шли, сказала:

— У меня такое чувство, что я не была с тобой наедине целую вечность. Как ты?

Джордан внимательно посмотрел на нее.