Грейвел

Алекс снова пришлось остановиться, вспомнив, как он шептал ей эти слова на вершине горы. Она смогла продолжить чтение только тогда, когда удары ее сердца стихли настолько, что она снова смогла дышать.

«… и я не могу представить себе лучшего пути или более достойной причины пожертвовать своей жизнью.

Однако… Я также знаю, что ты будешь вечно корить себя из-за этого, и это то, чего я тебе не позволю.

У тебя необыкновенная способность любить, и ты любишь сильно, котёнок. Это то, что привлекает к тебе так много людей, и это прекрасный подарок, который освещает миры тех, кому посчастливилось познакомиться с тобой. Включая меня.

Но это также означает, что у тебя есть необычайная способность чувствовать боль, которая приходит с потерей. Так что, если ты уберешь из этого письма только одно, пусть это будет так: если бы я мог сделать это снова и снова, с того момента, как ты Заявила на меня права, и до того, как я встречу свой конец, я бы это сделал. Тысячу раз и больше, пока не наступит вечность. Потому что знакомство с тобой дало мне причину жить… и причину достойной смерти.

Не вини себя, котёнок. Я знал, во что ввязываюсь.

И теперь, когда это сделано, тебе нужно встать и продолжать бороться. Но ты также должна знать, что, несмотря на то, что я ушел, ты не одинока.

Доверяй своим друзьям. Доверяй Кие и Заину. Доверяй Аторе.

И доверяй Кайдену — он кажется хорошим парнем, и у него впечатляющий правый хук. Доверь ему позаботиться о тебе сейчас, когда я не смогу.

Ты спасла мне жизнь, когда Заявила на меня права, котёнок. И с тех пор ты сохраняешь ее каждый день. На это ушли тысячи лет, но спасибо тебе за то, что ты, наконец, дала мне шанс отплатить тебе тем же.

Навечно твой,

— Нийкс.

P.S. А теперь перестань плакать и иди надери задницу какому-нибудь бессмертному.»

Испуганный всхлип смеха вырвался у Алекс среди слез, струившихся по лицу при его последнем замечании. Это было так похоже на Нийкса — написать такое заботливое письмо, которое разорвало бы ее на части, а затем закончить его таким образом, чтобы облегчить ее мир.

А еще это так похоже на него — точно знать, что ей нужно услышать, когда ей было нужно это услышать.

Боль от его ухода похожа на острую, ужасную боль в сердце, но он был прав. Она не должна быть парализована потерей. Она должна продолжать бороться, как и обещала у его могилы. Поэтому с каждой выплаканной слезой, с каждой слезинкой, пропитывающей пергамент, когда она перечитывала его снова и снова, Алекс начала понемногу отпускать его.

К тому времени, когда Кайден вернулся и сел рядом с ней, притянув в свои объятия, пока Алекс громко плакала, уткнувшись ему в грудь душераздирающими слезами, ее оцепенение начало исчезать, когда тепло вернулось к ее телу, и стальная решимость овладела ей.

Они сидели так, казалось, несколько часов, Кайден прижимал ее к себе. Но пришло время, когда Алекс, в конце концов, смогла отстраниться и вытереть свои теперь уже сухие глаза, осторожно, очень осторожно сложив письмо Нийкса и спрятав его в карман пальто.

— Спасибо, что ты здесь, — тихо сказала Алекс Кайдену, ее голос все еще звучал грубо, но уже не мертво.

Он убрал выбившуюся прядь волос ей за ухо, поднес ладонь к ее лицу и так же тихо ответил:

— Я бы не был нигде в другом месте.

Она снова прильнула к нему, на этот раз положив голову на плечо, принимая его тепло и силу, позволяя им понемногу возвращать в нее жизнь.

А потом, прежде чем она поняла, что делает, она начала шептать ему. Шептала воспоминания и истории о Нийксе, вещи, которыми она ни с кем не делилась, так как другим было небезопасно знать о нем.

Слово за словом лилось из ее уст, когда она рассказывала Кайдену о самом храбром человеке, которого она когда-либо знала. Когда она рассказала ему о самом жестоком друге, который у нее когда-либо был. Когда она рассказала ему о самом преданном защитнике, которого когда-либо видел мир.

Он терпеливо слушал, успокаивающе проводя рукой по ее волосам и спине, задавая несколько вопросов, но в основном просто позволяя ей говорить.

Это было катарсисом. Как будто выводя яд из своего организма. Делясь Нийксом с Кайденом, она делала воспоминания, которые они пережили вместе, еще более реальными.

И она не остановилась на Нийксе. Она рассказала Кайдену все… все о своем прошлом, все о ее связи — ваэлиане с Ксираксусом и ее страхах перед тем, что могло с ним случиться, все о том, что это была ее вина, что Эйвен превратился в монстра. Но пока она тихо предавалась воспоминаниям в тени пещеры, Нийкс оставался на переднем плане ее сознания, когда она рассказывала, как он был рядом с ней во всем, с чем она сталкивалась, как в прошлом, так и в настоящем. И когда она замолчала, это было с опечаленным сердцем, но с улыбкой на губах.

— Хотел бы я знать его лучше, — прошептал Кайден.

— Ты ему понравился, — сказала ему Алекс. Она не хотела рассказывать о том, что Нийкс поддержал Кайдена в его стремлении разрушить ее стены, но она призналась: — Он сказал мне доверять тебе.

Кайден тихо засмеялся.

— Я говорил тебе это целую вечность.