Грейвел

Поскольку это было правдой, у Алекс не нашлось ответа. Но у нее также не было возможности предложить его, потому что Сорайя издала предупреждающий рокот — чего она таинственным образом не сделала при появлении Кайдена — и новый голос ворвался в их тихий, нежный момент.

— Если вы двое закончили с этой трогательной сценой, вам пора приниматься за работу.

Алекс подняла голову с плеча Кайдена и успокаивающе положила руку на шею Сорайи, когда они втроем посмотрели на Атору.

— Тебе нужно исполнить пророчество, Александра. И тебе не удастся этого сделать, пока ты сидишь здесь и плачешь навзрыд.

Привыкшая к его язвительному отношению к настоящему времени и за гранью дополнительной боли, Алекс не была удивлена, что Атора снова знал больше, чем следовало.

— Пророчество — чушь собачья, — ответила она. — Все, о чем там говорилось, произошло сегодня, и ничего не произошло.

— Расскажи мне, — приказал Атора. — Расскажи мне, что произошло сегодня.

Потакая ему, Алекс продекламировала:

— Когда День и Ночь объединятся и сразятся против одного Врага, тогда Тьма и Свет встретятся в середине удара и освободят Пленников. — Она устало собралась с мыслями и объяснила: — «День и ночь» — это были Дневные Всадники и Ходящие по Теням, которые вместе сражались против Эйвена, их «единого Врага». «Тьма и Свет встретятся в середине удара» — это мы с Эйвеном скрестили клинки. Я с Аэнарой, Несущей Свет, а он с его новым оружием, Ваэваркой, который сделан из траесоса — чистой тьмы.

Кайден дернулся от этого, и Алекс вспомнила, что именно он впервые упомянул ей имя «Ваэварка», увидев его написанным в древних текстах, когда он исследовал Аэнару. Она предположила, что это было имя человека, но это было не так… это было оружие.

Аэнара и Ваэварка. Два оружия силы, одно светлое, другое темное.

Возвращаясь к своей теме, Алекс продолжила:

— Все это произошло, все, кроме последней части — освобождения пленников. Ни черта не изменилось, Атора. Ни магически, ни из-за какого-то пророчества, ни из-за того, что я понятия не имею, как использовать свой дар, чтобы помочь им.

Атора помахал рукой в воздухе.

— Твой дар никому бы не помог. Свобода воли — это то, с чем каждый рождается. Как бы тебе этого ни хотелось, ты никогда не сможешь поделиться с ними тем, что у них уже есть.

В ушах Алекс зазвенело. Звон был таким громким, что на мгновение она ничего не могла сделать, кроме как снова и снова повторять в уме слова Аторы.

Когда она снова заговорила, это был голос, которого она никогда раньше от себя не слышала. Голос, наполненный такой яростью, что у Сорайи встали дыбом волосы, а Кайден успокаивающе положил руку на ногу Алекс. Но толку от этого было мало.

— Ты сказал мне, что я смогу поделиться своим даром с другими.

Атора фыркнул.

— Я ничего подобного не делал. Я просто сказал, что могу научить тебя тому, что тебе нужно знать. Это ты неправильно истолковала мое заявление.

Тьма наполнил глаза Алекс, настолько всепоглощающей была ее ярость.

— Ты сказал мне, что не будешь тратить свое время на безнадежное дело! — она почти кричала на него. — Ты мне это говорил!

— И я не лгал, — ответил он, удручающе спокойный перед лицом ее гнева. — Но я не имел в виду невозможность того, чтобы ты поделилась даром, которым нельзя поделиться.

Вскочив на ноги, Алекс закричала:

— Тогда какого черта…

Затем по пещере прогрохотал голос, прервав ее прежде, чем она смогла закончить свое выкрикнутое требование. Это был голос Аторы, слова, которые он сказал ей после ее первого официального задания в качестве его ученицы.

— Тебе нужно было потерпеть неудачу, Александра, потому что тебе нужно было понять, что иногда неудача неизбежна… Тебе нужно было понять это. Тебе нужно было принять это. И тебе нужно было сделать шаг вперед, зная, что твои действия вряд ли приведут к победе.

Его голос продолжал эхом разноситься по скалистой пещере.

— На предстоящем пути, с трудностями, с которыми тебе еще предстоит столкнуться, ты увидишь свою долю неудач. Это неизбежно. И когда они произойдут, тебе нужно иметь силу характера, чтобы продолжать идти дальше, чтобы снова подняться после того, как ты упала. Потому что ты упадешь, Александра. В этом можешь быть уверена.

— Твой первый урок со мной состоял в том, чтобы подготовить тебя ко всему, что может произойти, — сказал настоящий Атора, его монотонный голос не обращал внимания на ее грубое, эмоциональное состояние.

— Но… — Алекс проглотила ком в горле. — Но все рассчитывали на меня и на идею, что мой дар освободит тех, на кого Претендуют. Зачем тебе… — Она снова сглотнула, на этот раз, чтобы сдержать новые слезы. — Почему ты позволил мне думать, что это возможно, если это не так? Для чего ты меня готовил, если не для этого?

— Для пророчества, — сказал Атора, подняв руку, когда Алекс открыла рот, чтобы потребовать, чтобы он оставался в теме. — Ты ошиблась в своем предположении, что ничего не произошло.

Она захлопнула рот, ожидая услышать, что он может сказать, чтобы убедить ее.