Грех

«Сегодня я увижу маму», – подумала она, пытаясь это осознать. В памяти всплыло строгое, с излишне резкими чертами красивое лицо матери с большими темно-зелеными глазами. И волосы тусклого оттенка, которые она иногда подкрашивала, но чаще всего нет, просто закручивая или делая из них хвостики и косички.

И одевалась Мэри Вэллоу всегда просто и элегантно в неброские длинные платья с бледным цветочным орнаментом. Еще она часто любила прогуливаться в саду, нацепив огромную шляпу и не менее громадные, как колеса, солнечные очки.

Она часто любила оставаться одна, листая какие-то яркие журналы по садоводству с красочными иллюстрациями, хотя садом занимался старый садовник с женой, которые жили совсем рядом, в маленьком домике, арендуя участок земли.

Рита хотела бы разозлиться на мать, понимая, что их давняя разлука была следствием испортившихся отношений в семье, но не могла. И вовсе не потому, что простила ее, а потому, что все уже отмерло, превратилось в пепел.

В ее душе теперь был только холод, пепел от сгоревших эмоций и равнодушие.

И Рита не знала, как ей дальше быть. Она предполагала, что единственным вариантом все же остается лишь вежливо-холодная, ничего не значащая, официальная беседа.

В любом случае, уже хорошо, что встреча с матерью не вызывала у нее отрицательных эмоций и резкого неприятия, как было раньше, когда Антуан пытался затащить ее к родителям домой, на обеды и ужины, стараясь всех помирить. Но во время таких чаепитий в гостиной дома царило неловкое молчание, перемежающееся редкими репликами из серии: «Передайте мне соль, дайте мне вон тот кетчуп, какая хорошая погода сегодня».

Рита нахмурилась, стараясь не думать о прошлом.

Обычные утренние процедуры протекали в атмосфере рассеянности и отсутствия внимания. Все ее движения были механическими.

Зная, что мама любит, когда она в красном, считая, что этот цвет идет к ее медно-золотистым волосам, Рита выбрала красивое красное платье из атласа, надеясь, что обогреватели на рабочем месте будут хорошо работать – иначе до конца рабочего дня она превратится в нечто синее, с заиндевевшими губами. На всякий случай она взяла с собой теплую шерстяную шаль цвета красного вина, вышитую золотыми нитями.

Красные туфли на шпильках, золотые украшения с рубинами.

Нарядившись, Рита тщательно накрасилась и уложила волосы в красивую прическу, распустив и накрутив свои шикарные волосы.

Красивая оболочка всегда заставляла ее ощутить себя по-другому, более сильной. Словно орех с крепкой скорлупой.

Разглядывая собственные длинные ногти ярко-красного цвета, Рита усмехнулась, решив, подходит ли она под определение женщины-вамп.

На самом деле она уже давно безумно устала от этого образа, пусть даже это давало обманчивое ощущение собственной неуязвимости.

Словно костюм Супермена, который сам по себе никого сверхчеловеком не сделает.

Чашечка кофе, от которой болезненно заныл желудок. Поесть она снова не успевала, предпочитая лучше выспаться.

Садясь в машину, Рита понадеялась, что сегодня ее начальник не будет к ней приставать: она так волновалась, что была не в настроении.

Во время поездки начался дождь. Капли стекали по стеклу, хоть и вовремя стираемые дворниками. Почему-то возникло ощущение нереальности происходящего. Лондон показался ей невероятно прекрасным, словно галлюциногенное видение наркомана.

Красивые старинные и современные здания в хрупкой оболочке из темно-серых туч.

Оставив машину на стоянке, она стремглав кинулась к входу, так как не взяла зонтик, а дождь превратился практически в ливень.

Войдя в холл, она почувствовала, что платье и чулки прилипли к телу.

Волосы влажными прядями липли к щекам.

К ее неприятному удивлению Джон Вэйд поджидал ее, прислонившись спиной к двери собственного кабинета. Безукоризненный темно-серый костюм и черный галстук с платиновой булавкой с крупным брильянтом. Она постаралась не смотреть на булавку, так как сразу же появлялось воспоминание о пережитой острой боли. Также ей не нравился и сам галстук.

А уж начальника она не любила по определению.

Его темные глаза горели, а сам он улыбался, что Риту уже заранее насторожило.

К тому же, от созерцания «высокого начальства» уже пострадавший от утреннего кофе желудок сжался еще сильнее, вызвав болевые спазмы.

– Привет, дорогая, – огорошил он ее, улыбнувшись, как чеширский кот.

«Да, теперь я поняла этот символ из сказки про Алису в Зазеркалье. Когда самого человека нет, а существует лишь его неискренняя, фальшивая улыбка», – мелькнула у нее в голове дурацкая мысль.

– Доброе утро, – отозвалась она, стараясь спокойно реагировать на его присутствие. Но она ощущала разъедающий душу страх и неконтролируемую дрожь тела. – Почему вы здесь? – задала она совершенно глупый вопрос. При виде его она всегда теряла не только достоинство, но и последний ум.

– Жду тебя, – осклабился он. – Видишь ли, всю ночь я грезил о тебе, и очень жалел, что тебя, моя дорогая Ритуля, нет рядом.

«Еще один идиот, – с тоской подумала Рита. – Интересно, какой инструкцией пользовался Бог, когда создавал мужчин?..»