Грех боярышни, или Выйду замуж за иностранца

- Благодарим за лестные слова, сударь, но для нас, российских боярынь, сколь бы ни были мы красивы и политесу обучены, вполне достаточно и одного кавалера - законного супруга, а остальных не надобно вовсе, - и княгиня Кобринская решительно отняла руку.

Торжествующая улыбка медленно сползла с губ Джеймса. Похоже, флирт и впрямь пришел к концу, только не к тому, который ожидался. Фентон достаточно долго играл в любовные игры с придворными дамами, чтобы не понять, что сейчас он получил бесповоротный отказ. Проклятье, а успех казался таким близким! Выходит, прелестница всего лишь забавлялась, не собираясь достойно вознаградит его пылкие ухаживания.

- Что до меня, так лучше бы мужей совсем не существовало, - неожиданно вмешалась госпожа Хендриксон, - Если уж наши супруги завезли нас, бедняжек, на эти страшные болота, то им следует сидеть на своих кораблях и не мешать нам ловить мгновения радости.

Джеймс почувствовал как женская ножка легко коснулась его ноги. Мысленно он вздохнул, окидывая взглядом худую высокую голландку. Не совсем то, что выбрал бы он сам, но мила. Хорошо воспитанный джентльмен не разрушает без особой необходимости созданного дамами расклада. Да и жаль совсем терять такой чудесный вечер. Джеймс натужно улыбнулся.

С улицы донесся стук колес, затем послышался гомон и в залу ввалилась шумливая толпа гостей: троица офицеров и пара почтенных негоциантов, обремененных мясистыми женами и стайкой разряженных дочек. Стрекоча и красуясь пестрыми нарядами, девицы разлетелись по стульям и, умостившись на своих насестах, принялись не слишком умело строить мужчинам глазки. Надзиравшие за ними мамаши солидно сопели в предложенные чашечки чая, пока их супруги обсуждали с князем Иваном возможности подвоза леса на верфь.

Амелия выскользнула за дверь. Джеймс мгновение поколебался, прикидывая, не лучше ли ему присоединиться к собравшемуся вокруг князя кружку, но затем решил не заставлять даму ждать и, отделавшись незначительным комплиментом от наседавших на него девиц, покинул общество.

Варя, приткнувшаяся в самом темном и незаметном уголке залы, проводила его глазами. Весь вечер она не отрывала взор от своего кумира. Она не очень вникала в смысл его речей, просто наслаждалась возможностью видеть его, внимать глубокому сильному голосу. Ее губы невольно шевелились, повторяя каждое сказанное им слово. Вслушиваясь и всматриваясь, она не могла не заметить мгновенного напряжения, возникшего между сэром Джеймсом и двумя дамами. Она не понимала, что скрывается за их словами и взглядами, но неким глубинным чувством осознавала, что невинная беседа имеет второй, потаенный смысл. Жгучее любопытство овладело Варенькой, поэтому когда иноземка покинула залу, а немного погодя Джеймс последовал за ней, боярышня колебалась не долго. Никто не обращал на нее внимания, даже тетушка была слишком занята гостями. Варя шмыгнула вдоль стены и выскочила за дверь.

Большая часть дома была погружена во тьму. Варя огляделась, прислушалась. Невдалеке гулом отдавались шаги англичанина, направлявшегося к недостроенной части дома. Ведомая этим звуком, Варя поспешила за ним. Вот шаги затихли, чуть слышно хлопнула дверь. Еще неотделанные комнаты примыкали к постельной княгини и пока пустовали. Сейчас из-под двери одной из них выбивался тоненький лучик света. Варя подобралась поближе, медленно-медленно, чтобы та не скрипнула, потянула на себя створку и, не дыша, приникла к щелке.

Открывшаяся ей комната слабо освещалась стоящей на полу свечей. Зеркальная завеса была откинута, стоящая к Варе спиной Амелия пристально всматривалась в свое темное отражение, проступавшее ей навстречу из глубин хрусталя. Трепещущий у ее ног огонек бросал блики на струящиеся шелка платья, путался в паутине кружев, выхватывал из мглы то каштановую прядь, то дерзкие глаза, то кривящиеся в полуулыбке губы. Джеймс молча подошел к ней, охватил руками ее талию. Все так же не отрывая глаз от зеркала, Амелия склонила головку ему на плечо, затем внезапно по-кошачьи извернулась в объятиях и впилась в его уста долгим жадным поцелуем.

У Вари перехватило дыхание. В этом поцелуе не было ничего от ритуальной неспешности и целомудренности многократно виденных ею лобзаний, которыми хозяйка дома встречает дорогого гостя. Наоборот, было в нем что-то страшное, дикое и манящее.

Тем временем Джеймс отстранился от женщины, его руки коснулись ее корсажа, потянули вниз оборки, высвобождая полушария грудей. Он начал ласкать ее соски. Блаженно вздохнув, Амелия запрокинула голову. Джеймс коснулся губами открывшейся шеи. Не размыкая объятий они медленно опустились на пол. Она подняла бесчисленные юбки, открывая длинные округлые ноги. Пальцы Джеймса впились в обнажившееся тело.