Грех боярышни, или Выйду замуж за иностранца

- Выпорют, - безнадежно буркнул Ванька.

- Ничего, приложишь вот этот пластырь, - перед Толмачем упал серебряный рубль, - Теперь проваливай.

Еще с трудом веря, что остался жив, холоп подхватил монету и выскочил за дверь.

- Почему вы не велели ему с нынешнего дня нам все про Льва Кирилловича докладывать? - недовольно спросил Алешка.

- Он только перетрусил бы и мог от страха донести хозяину, - пояснил Джеймс, - Ничего, он сам еще не понимает, но теперь ему от меня деваться некуда, если возникнет нужда, я его использую. Сейчас нам следует разойтись, завтра подумаем, как выпутываться. Вы, Алексей, сделайте милость, поглядите, направился ли наш шпион домой.

- Мне, офицеру, за холопом следить?

- Для нашей общей безопасности, юноша. Боярышня тем временем выпроводит меня через заднюю дверь, - и не дожидаясь возражений, Джеймс поклонился, подхватил Варю под руку и вышел.

Они тихо выскользнули в сад и направились к калитке. Снег слабо похрустывал под ногами. Джеймс прервал молчание:

- Скажите, а почему вы не дали брату пороть шпиона? Только из боязни огласки?

- Разумная суровость иной раз потребна, - неохотно ответила Варя, - Но мучить людей не люблю, все ж и они Божьи души.

Сам не понимая отчего, услышав ее слова, Джеймс почувствовал удовлетворение. В неожиданном порыве откровенности он сказал:

- В сегодняшнем нелегком деле вы действовали на удивление умно и расторопно, гораздо лучше, чем ваш отец и брат. Следует признать, что вы были нашим добрым гением.

В удивлении Варя остановилась:

- Раньше вы со мной вовсе иначе говаривали. Помниться, недавно мое вмешательство оскорбило вас.

- За последнее время я несколько привык к вашему уму и влиянию, - весело ответил Джеймс, - Кроме того, раньше вы меня то этим кошмарным квасом обливали, то чуть не утопили, когда я вам жизнь спасал, то лгуном и невежей перед соотечественником выставили. Я уж не говорю о ваших насмешках и нескромном сомнении в моей принадлежности к мужскому полу. Конечно, это злило. Сегодня же я вам обязан за разумную и своевременную помощь.

- Но и вы раньше то смеялись надо мной здесь, на Руси, изобразили пугалом при всех дворах Европы, позорили всячески. А сегодня и из рук Меншикова выручили и перед родней поддержали.

- Ну что ж, возможно, если бы мы сразу лучше отнеслись друг к другу, то теперь у нас все было бы иначе, - философски заметил Джеймс.

- Все еще можно поправить, сэр Джеймс, - Варя с надеждой заглянула ему в глаза, потом отвернулась, подхватила горсть снега и стала рассеянно скатывать снежок, - Я отплатила вам за прошлые оскорбления, а вы сквитались со мной за то, что сочли своим унижением. Давайте простим друг друга как подобает христианам, забудем прошлое, будто ничего и не было, и все будет хорошо.

Джеймс покровительственно усмехнулся:

- Иногда вы ведете себя и рассуждаете как многоопытная женщина, так что я даже забываю ваш истинный возраст, а ведь вы еще совсем юная девочка! Милое дитя, запомните совет взрослого человека - никогда не пытайтесь забыть прошлое, отказаться от него. Невозможно сделать бывшее не-бывшим, прошлое всегда найдет нас, поставит свою печать на настоящем и будущем. Кроме того, - Джеймс назидательно поднял палец, - я ведь дал вам обещание.

- Какое обещание?

- Что вы будете любить меня, - невозмутимо заявил Джеймс, - А отказываться от любовных обещаний - недостойно джентльмена.

- Недостойно? Ах, недостойно! - Варя задохнулась от гнева. Она позволила себе открыться перед этим подлым человеком, предложила ему свою дружбу, а он не только не оценил оказанной ему чести, но и осмелился говорить с ней как с ребенком, как с несмышленышем. Она лихорадочно подыскивала слова для должной отповеди, но ничего не приходило в голову. Тогда она сделала то единственное, в чем могла найти выход клокочущая в ней ярость. Зажатый в ее руке плотно укатанный ком снега с силой полетел Джеймсу в лицо. Тугой снежок впечатался англичанину точно в лоб. Варя поглядела на его ошарашенную физиономию и ее злость мгновенно испарилась. Не выдержав, она прыснула, потом подхватила юбки и бросилась вглубь сада, спасаясь от неминуемого возмездия.

Джеймс настиг ее уже возле самой калитки, поймал, и довольно ухмыляясь, принялся старательно умывать снегом. Варя брыкалась и тихонько визжала, стараясь чтобы их возню не услышали из дома. Когда удовлетворенный мститель, наконец, остановился, она, полным укоризны тоном, сквозь который все же пробивался смех, протянула:

- Взро-о-ослый человек...

И тут же увидела, что выражения лица Джеймса изменилось, он глядел на нее как завороженный. Его лицо склонилось над ней, губы прошептали:

- Как вы прекрасны, леди, вы и сами не понимаете этого!