Грех и чувствительность

Валентин остановился, когда Закери Гриффин появился из ателье мужского портного.

— Что, по твоему мнению, я здесь делаю? — спросил он, придав своему голосу оттенок раздражения, которого совсем не ощущал. — Я выплачиваю свой проклятый долг Мельбурну.

Закери немедленно спрятался в тень здания. С почти комической настойчивостью, он начал разглядывать толпу.

— Она здесь?

Покачав головой, Валентин снова двинулся вперед. Не следует сейчас терять ее из виду.

— Ты так же хитроумен, как пушечное ядро, — прокомментировал он действия Закери. — Она на полквартала впереди нас, делает покупки с леди Барбарой Хаусен.

— Сестра сказала, что собирается сюда, — признал Закери, шагая рядом с ним, — но, кажется, она гораздо более изворотлива, чем я полагал. Мельбурн рассказал тебе о ее побеге в Воксхолл?

Проклятие.

— Элинор сама рассказала мне об этом сегодня утром, — сымпровизировал маркиз, — когда я зашел, чтобы справиться о ее здоровье.

— Скоро я начну беспокоиться о своем здоровье, — парировал Закери. — В конце концов, есть ведь правила поведения!

— Ах! И я об этом слышал. Тем не менее, лично я должен поаплодировать ей за то, что она застала всех вас врасплох. Неужели вы предполагали, что она никогда не вырастет и не пожелает испытать то, что предлагает окружающий её мир?

— Я не знаю, — проворчал ее брат. — Я думал, что она будет более разумной насчет этого.

— Женщины редко бывают разумными, мой мальчик.

Закери некоторое время молча шел рядом с ним.

— Я предполагаю, что мы могли немного перестараться, защищая ее, но это не наша вина. Когда Элинор исчезла в тот раз в Девоне… Я никогда не видел Себастьяна настолько обезумевшим.

Валентин нахмурился.

— Она исчезла? Ты имеешь в виду, что она делала это и прежде? — Элинор казалась такой искренне потерянной прошлой ночью. — Мельбурн никогда не говорил…

— Он знает, что ты питаешь отвращение к семейным драмам, — вставил Закери. — Но это не то, о чем ты думаешь. Нелл было двенадцать, Мельбурну — только двадцать три? Шей и я были где-то посередине. Нелл делала все, что делали мы: плавала в озере, ловила рыбу, фехтовала, — он рассмеялся, очевидно, что-то вспомнив, — и даже ездила верхом по-мужски. Так или иначе, однажды она выехала на мерине Себа, большом животном по имени Атлас. Примерно сорок минут спустя Атлас вернулся без нее.

Леди вошли в кондитерскую, и Валентин остановился в переулке.

— Что произошло дальше?

— Грумы и я выехали за ней, но не нашли вдоль того пути, по которому она обычно ездила. Так что Мельбурн собрал всех слуг в поместье, и сорок человек отправилось ее искать. Элинор и раньше сбрасывала лошадь, и мы научили ее падать, так что поначалу мы совсем не волновались. Во всяком случае, я не волновался. Но затем солнце село, а мы так и не нашли ее.

Валентин осознал, что его дыхание и пульс участились, и мысленно одернул себя. Это было не похоже на него: настолько увлекаться историей, что он даже начал беспокоиться о его главной участнице. Особенно не тогда, когда эти события происходили девять лет назад, и он знал, что все закончилось хорошо. Ради Бога, Элинор была в кондитерской, в двадцати футах от него. Но Валентин хотел узнать, что произошло.

— И? — поторопил он Закери.

— Мы принесли факелы и фонари и продолжали искать. К тому времени Мельбурн охрип, выкрикивая ее имя, и я думал, что он наполовину убедил себя, что кто-то похитил ее и намеревается потребовать в качестве выкупа все семейное состояние. Он отдал бы его за Элинор.

— Это на него не похоже.

С легкой усмешкой Закери кивнул:

— Ты и понятия не имеешь. Мы искали шесть или семь часов. Наконец, после полуночи Шей выстрелил из пистолета, и мы все побежали к нему. Он нашел Элинор в четырех милях от дома, спящую на куче листьев, в ожидании, когда рассветет, и она сможет отправиться домой. Ее проклятая рука была сломана, но ни более того, — он снова рассмеялся. — Элинор захотела узнать, почему мы так долго искали ее, и почему ни один из нас не догадался принести ей что-нибудь поесть.

Валентин улыбнулся.

— Звучит так, словно у нее единственной из вас был здравый смысл.

— Возможно так, но после этого мы были с ней более осторожны. Она отсутствовала на протяжении девяти часов, Деверилл. И я рассматриваю эти часы как одни из наиболее тяжелых в моей жизни.

Итак, Валентин определенно сделал правильную вещь, не рассказав им о вечеринке у Бельмонта. Он не мог представить себя настолько обезумевшим от желания найти кого-то, чтобы считать чью-то безопасность справедливой ценой за отказ от благополучия и средств к существованию.

— Еще одна причина, чтобы не иметь семью, — прокомментировал он.

Закери кивнул.

— На протяжении этих девяти часов я бы согласился с тобой. Тем не менее, через пять минут после того, как мы нашли ее в безопасности, я не обменял бы родных на все золото в казне Ост-Индской компании.

Валентин фыркнул.

— А я был бы еще более богатым, чем сейчас.

— Ты так говоришь сейчас, но подожди, когда ты обзаведешься семьей. Все изменится.

— Я сомневаюсь в этом.

— Буду держать пари на что угодно, что ты ошибаешься.