Грех и молния

– У моего отца была непереносимость лактозы, и он терпеть не мог кофе без молока или сливок. Так что, в пику молоку, он стал портить свой чай сахаром. Едва ли это признак цивилизованного и культурного человека.

– Вы никогда не понимали тонкостей жизни, – пробормотал Содж, отворачиваясь.

– Можешь разлить чай, если это доставит тебе удовольствие, – сказал Киран.

– Да, сэр.

Дворецкий встал, и это потребовало от него явных усилий. Годы давали о себе знать, ведь теперь кровная клятва Валенса и сопутствовавшие ей привилегии остались в прошлом.

– Содж, до моего сведения дошло, что кто-то из моих сотрудников общался с полубогом Нью-Йорка Флорой.

Содж напрягся:

– О?

– Она и ее команда появились в Западной Виргинии буквально на день позже меня.

– Звучит весьма прискорбно. Ее люди, должно быть, почти так же хороши, как ваши.

Дворецкий закончил наливать светло-коричневую жидкость в изящную чашку, расписанную фиолетовыми цветами, – возможно, ее покупала еще мать Кирана. Потянулся к серебряной ложечке, торчащей из серебряной сахарницы, – такие нравились его, Кирана, отцу. Валенс никогда не упускал возможности продемонстрировать свое богатство.

Киран поднял руку:

– Мне, пожалуйста, без сахара. А вот от молока не откажусь.

Старик фыркнул:

– Я не принес молока, сэр. Вам вредно.

Киран вздохнул: Содж не облегчал ему задачу.

– Хорошо. И нет, ее команда далеко не так хороша, как моя. Большинство из них теперь мертвы, несмотря на то, что Флора взяла с собой самых лучших и самых талантливых. Теперь у нее открыто немало вакансий. Ты случайно не ищешь работу?

Содж отступил, сцепив руки за спиной. Себе он чаю не налил и садиться снова не собирался. Киран решил не настаивать.

– Я не имею желания участвовать в крысиных бегах при чужом полубоге, спасибо большое, – надменно произнес дворецкий.

– Тогда мне интересно, почему ты постоянно передаешь ей секретную информацию, подслушанную тобой в этом доме, Содж.

Киран поставил локти на подлокотники кресла, сцепил пальцы в замок и застыл в ожидании.

Содж расправил плечи. Раскаяния у него на лице не было. Как и сожаления, как и страха.

После минуты, проведенной в молчании, стало ясно, что старик не собирается опровергать обвинения. Что ж, тут надо отдать ему должное.

– Ты поставил меня в затруднительное положение, Содж, – продолжил Киран, опустив руки и откинувшись на спинку кресла. – Я хотел отдать дань уважения тому, как к тебе относился мой отец, хотел, чтобы ты сохранил свой дом, но я просто не могу позволить тебе оставаться здесь, если ты и дальше планируешь делиться с кем-то нашими секретами. После этого предательства я уже не могу тебе доверять.

– Я не сделал ничего такого, чего не делали вы, – ответил Содж. – Вы проникли в дом своего отца под надуманным предлогом, вызнали его секреты, шпионили за ним, как грязная крыса.

– Да, так и есть. И обнаружив это, он собирался меня убить. А я не собираюсь убивать тебя, Содж.

– Почему же нет? Это будет героическая смерть.

– Ты не герой. Из-за тебя погибло много людей. Из-за тебя будущее хорошего человека под угрозой.

– Да, полубогу Нью-Йорка всегда было слабо́ довести дело до конца. Так говорил ваш отец.

– Тогда почему ты обратился именно к ней?

– Потому что она из рода Зевса, и я подумал, что она ухватится за такой шанс.

– Она ухватилась, верно подмечено. Но если ты не планируешь перейти к ней, я должен решить, что с тобой делать.

Содж держался стоически, глядя прямо перед собой, и никак не помогал Кирану принять решение.

– Тебе нравилось работать на моего отца, – сказал Киран этому живому изваянию, желая, чтобы Содж дал ему хоть что-то, от чего можно было бы оттолкнуться. Мать Кирана считала дворецкого добросердечным, хотя и неразумным во всем, что касалось Валенса. Кирану не хотелось убивать еще одну частицу своего прошлого, если у него были другие варианты.

– Конечно. Он был честен и справедлив. Если бы я проделал такое за спиной вашего отца, он бы пытал меня, а потом убил. В нем не было мягкотелости, которой, как выяснилось, страдает его сын. Он был настоящим суровым лидером в наш смутный век.

Киран вздохнул:

– Ты хочешь, чтобы я попросил тебя уйти?

– Мне некуда идти. Вам это, должно быть, приходило в голову.

– Приходило. Еще мне приходило в голову, что ты предпочел бы умереть, чем дать мне кровную клятву. Что, боюсь, ставит меня в безвыходное положение. Я не могу держать тебя в доме, если у меня не будет способа тебя контролировать. Могу сделать несколько звонков – посмотрим, захочет ли кто-то еще тебя взять.

– Немногие в этом мире доросли до статуса Валенса, он был одним из лучших. Я не опущусь до того, чтобы служить кому-то, кто ниже него.

Киран растерянно покачал головой. Этот старик не оставлял ему выбора, кроме как просто выставить его вон.

Он уже открыл рот, чтобы пообещать дворецкому достойную отставку и дом по его выбору, но Содж продолжил:

– Ваш отец считал, что у вас есть все задатки, чтобы однажды стать не хуже него. Что вы вдвоем будете контролировать полмира, магического и иного.

– Ну…