Грех и немножко нежно

Она попыталась выдернуть футляр из его ослабевшей руки, но он вдруг словно опомнился и сунул его обратно в сейф. Несколько секунд они стояли друг напротив друга, она с деньгами в руке, он — с желанием выхватить их у нее.

— Ладно, браслет можете оставить себе… — девица улыбнулась так широко, что обнажились два ряда белоснежных зубов. — Подарите своей Лилечке!

Тысяча вопросов к ней, к этой особе, способной привести его к заказчику этого дерзкого спектакля, повисли в воздухе — яркое пятно сарафана растворилось, как едкий красный дым. Она исчезла.

Бред! Что это было?!

По дому гулял сквозняк — все двери были распахнуты.

Никогда в жизни Валерий Петров не был так омерзителен сам себе. Как он мог допустить, чтобы к нему в дом, который он так тщательно оберегал от человеческой грязи — сплетен, наветов, кривотолков, — вошли трое мошенников и угрозами выманили у него крупную сумму денег.

Как могло случиться, что посторонние люди узнали о том, что в сейфе лежит драгоценный браслет, который он собирался подарить Лиле? Или что Настя взяла в банке и принесла домой тридцать тысяч долларов? И, главное, что где-то глубоко в душе он спрятал сильнейшее желание помочь Эмме, женщине, которая ему так нравилась, что мысленно он уже много раз был с ней.

Макс, кто еще мог рассказать кому-то об Эмме и всем остальном.

Но это же Макс, его брат, родной человек, не способный на подлость. Или?.. Или град несчастий, обрушившийся на него, превратил его в другого человека, сделал настоящим злодеем?

Еще он был сбит с толку этим визитом Самойловых. Как могли они заявиться к нему домой с просьбой освободить Эмму? Они вроде бы вполне адекватные люди. Так могли поступить только те, кому кто-то пообещал помощь с его стороны, кто ввел их в заблуждение относительно его возможностей и даже озвучил сумму взятки! Они же так и сказали: «…Мы готовы вам заплатить. Столько, сколько вы нам и сказали, — тридцать тысяч долларов…». Интересно, где, когда и в каком сне он им это сказал?

А что если все это произошло под воздействием мощного гипноза? Быть может, эта девушка загипнотизировала его и он сам рассказал ей о браслете и обо всем остальном? И даже показал сейф, где все это было спрятано? Но если эту гипнотизершу интересовали только деньги и браслет, почему же она не взяла их сразу же, пока он находился в ее власти, зачем надо было приводить в дом Самойловых?

Чертовщина какая-то!

Да, так сказала и Настя, когда, вернувшись домой с рынка, выслушала его подробный рассказ о визите мошенницы.

Он запер кабинет, усадил ее перед собой и рассказал все, не касаясь лишь темы его тайной влюбленности в Эмму Самойлову.

— В это трудно поверить, Валера…

Он видел, что и она не может найти слов, чтобы объяснить происшедшее.

— Но на Макса я бы не подумала. Это невозможно, — твердым тоном произнесла она. — Он не такой. К тому же, как ты правильно заметил, эти деньги и так предназначались ему.

Очень скоро вернулся и Макс, Петров позвал его в кабинет и тоже ему все рассказал. Ему было важно увидеть его реакцию на случившееся.

Макс сидел, скрестив руки на груди, и молчал. Переваривал услышанное. Потом сказал:

— У меня только одно объяснение: тебя прослушивают, брат.

— Как это? Кто?

— Тебе лучше знать. Где-то здесь, в доме, понатыкано «жучков»… И нас слушали, поэтому знают и про браслет, и про деньги…

— Макс, я отдал этой девице все деньги…

— Да бог с ними, с деньгами, — отмахнулась Настя, нахмурившись. — Кто-то копает под тебя, Валера. И не гнушается никакими методами, даже такими вот грязными, отвратительными, идиотскими, я бы даже сказала! Поехали со мной в Москву, правда! Кто-то, возможно, метит на твое место. Или же — мстит.

— Настя права.

— Да не боюсь я никого! Я в жизни не брал взяток! Я чист перед законом! Просто не надо было строить этот дом, он у всех — как бельмо на глазу! — закричал он. — Я же постоянно чувствую на себе эти взгляды… Да в городе уверены, что вся эта роскошь, все это… куплено на взятки! Надо было скромнее жить, понимаешь, скромнее!

— Но я-то зарабатываю деньги честным путем, — тихо заметила Настя, и по щекам ее покатились слезы.

— Послушайте, люди, вы дали себя ограбить, но не дайте этим мерзавцам еще и вас поссорить! Раз деньги украли, значит, это какой-то знак… Значит, они не должны были достаться мне, — сказал Макс. — В сущности, не такие уж у меня и серьезные проблемы, чтобы из-за меня вы здесь перессорились…

— Да ты тут вообще ни при чем, — сказала Настя. — Ладно, Валера, не переживай. Деньги у нас есть, я снова закажу в банке… Предлагаю обо всем забыть. А сейчас все на кухню — обедать.

— Позвоню Липченко, — сказал Валерий. — Пусть с нами пообедает. Заодно расскажу ему обо всем и попрошу проверить дом на «жучки»…

— Позвони, конечно, — сказала Настя. — Макс… Валера… Все хорошо! Мойте руки.

22. Кира. Ланг

В половине десятого вечера в квартиру Ланга позвонили.

Юрий Михайлович, на коленях которого лежала голова Киры, в полудреме слушающей фильм, который смотрел ее новоиспеченный супруг, вздрогнул.

Вечерний отдых в гостиной на диване был грубо прерван.