Грех - имя твое, женщина (СИ)

— А молоко у тебя есть? — спросила, заглядывая в холодильник.

— Сейчас посмотрим, — со спины подошел Герман и, приобняв меня, принялся разыскивать глазами искомое. — Похоже, что нет.

— Блин, — протянула. — А я так хотела выпить зеленого чая с молоком.

Все утро мы с Макаровым делали вид, будто ничего не произошло накануне. По поводу прилета Слюсаренко не было сказано ни слова. По настоянию Германа я позвонила на работу и взяла отгулы, скопившиеся за время работы сверхурочно. Пришлось сослаться на плохое самочувствие и якобы подхваченный кишечный грипп.

— Значит, будет тебе зеленый чай с молоком, — уверенно произнес мужчина, захлопывая холодильник. — Супермаркет всего в паре шагов. Так что я одной ногой там, другой здесь.

Герман развернул меня и заключил в свои объятья, потеревшись своим носом о мой.

— Я быстро, — мужчина чмокнул меня в лоб.

Все утро Макаров был напряжен, словно натянутая струна, однако пытался не показать своего состояния. Я не меньше его волновалась, ожидая какие последствия окажутся в результате принятого решения уйти от Слюсаренко.

— Я с тобой, — меньше всего мне хотелось оставаться одной в огромной квартире. Почему-то она не казалась надежным убежищем. Может потому, что я чувствовала себя в ней гостьей.

Макаров понимающе посмотрел на меня и кивнул в знак согласия.

Мы быстро собрались и как школьники, держась за руки, вышли из дома. Всю дорогу до магазина не размыкали рук, отчего были награждены удивленными взглядами прохожих. В последнее время не часто встретишь парочки, держащиеся за руки. Все-таки мы были далеко не дети. Ощущение руки Германа в моей дарило некое успокоение. Я хотела верить, что мужчина в состоянии меня защитить.

В магазине мы купили не только молоко, но еще много чего. Макаров заявил, что свежие булочки будут как нельзя лучше подходить к моему чаю. А к булочкам прилагался контейнер с икрой, пачка масла, кусок сыра, фрукты и десяток других продуктов без которых завтрак, по мнению Германа, был не завтрак.

Заботы о насущном на время отодвинули в сторону проблему, связанную со Слюсаренко. В магазине мы шутили с Макаровым и вели себя легкомысленно, как будто ничего не происходило.

Наша беззаботная жизнь закончилась перед домом Макарова. Прямо под подъездом, перегородив дорогу, стоял внедорожник Слюсарено. Не заметить его было практически не реально.

— Вот и выпила я чай с молоком, — еле слышно прошептала я, сжимая руку Германа.

— Верь мне, — в ответ успокоил меня Макаров.

Мы, не сбавляя шаг, пошли в сторону подъезда. Я поняла, что мужчина не собирался уходить от неминуемого разговора.

— Далеко собрались? — услышали мы в след, стоило только обогнуть машину.

Пришлось останавливаться и оборачиваться. Все же в противном случае наше дальнейшее движение выглядело бы как бегство.

— Как видишь — нет. Надо продукты разложить, — спокойно ответил Макаров, показывая пакет с покупками.

Виталий был не просто зол, он был в бешенстве. Складка меж бровей, прочертившая лоб чуть ли не пополам, сжатые губы свидетельствовали о том, как нельзя лучше.

— Ирина, садись в машину, — приказал мне Слюсаренко. — А мы пока с братцем поговорим, — рука, лежащая на дверце автомобиля, побелела от напряжения, с каким мужчина сжимал эту самую дверцу.

— Она никуда не пойдет, — рыкнул Макаров. — Разве что со мной.

— Не кажется ли тебе, братец, что ты залез не на свою территорию? — рявкнул мужчина.

— Если ты по поводу девушки, то она сама в состоянии решать с кем ей быть, — Герман переложил пакет с продуктами из одной руки в другую, освобождая правую.

— Вон как ты заговорил, — криво улыбнулся Виталий, — а еще недавно звал не иначе как «шалава», — напомнил Слюсаренко, по всей видимости, забывая, какими эпитетами он меня величал.

— Я изменил свое мнение, — Макаров бросил на меня мимолетный взгляд.

— Отдай мне ее по-хорошему, — угрожающе произнес мужчина, сверля Германа тяжелым взглядом.

— Даже не подумаю.

В тот миг братья напоминали двух волков, встретившихся на узкой тропинке, где никто не хотел уступать другому.

— Последний раз предлагаю…, - у Слюсаренко разве что пар из ушей не шел, от злости.

— А я последний раз отвечаю — иди куда шел. Надеюсь, я ясно выражаюсь? — от звука голоса Макарова у меня по спине побежали мурашки, настолько угрожающе он звучал.

— Ты еще пожалеешь о своем решении, — Виталий сузил глаза. — Но будет поздно.

— Это уже мои проблемы.

— Вот именно, — поддакнул Слюсаренко.

— Тебе не пора ли, братец? — складывалось ощущение, что Макаров специально провоцирует Виталия. Но тот, при всей своей вспыльчивости вел себя достаточно хорошо, даже голоса до крика не повысил, что было на него не похоже.

— Мне решать, — прорычал он.

Мужчины еще перебросились несколькими фразами, с завуалированными угрозами, но в конце концов Слюсаренко хлопнул дверью и умчал в неизвестном направлении.

Меня же не покидало чувство опасности. И вроде бы беседа между мужчинами прошла достаточно спокойно, но что-то меня тревожило, занозой впиваясь в мозг.