Грех на душу

Я маленько приуныла — если ожидание продлится до закрытия магазина, я уже буду едва волочить ноги. Мне уже хотелось малодушно покинуть свой пост и сбегать куда-нибудь на угол за пирожками. И в этот момент пропищал телефон. Звонил Виктор.

Совершенно будничным тоном он сообщил, что Тимур с товарищем уже вскрыли машину на стоянке возле «Гермеса», взяли неосмотрительно оставленный в салоне телевизор «Филипс» и теперь направляются, видимо, в мою сторону. Нужно принимать решение.

— Оставляй там Ромку! — распорядилась я. — Пусть объяснит хозяевам телевизора обстановку, когда вернутся. А я сейчас звоню следователю. Потом постараюсь задержать этих мерзавцев. Будь поблизости!

Быстро оглядев окрестности — похитители еще не появились, — я набрала номер следователя, трубку взяли сразу.

— Сергей Никитич! — зачастила я. — Это Бойкова из «Свидетеля». Если хотите взять тех ребят, что воруют телевизоры, немедленно присылайте людей к колхозному рынку, улица Трофимовская, дом восемнадцать.

— Алло! Кто это? — недовольно выкрикнул в ответ мужской голос. — Черпакова нет на месте! Чего вы хотите? Какие телевизоры?

— О господи! — простонала я. — Черпаков ищет группу, которая ворует телевизоры из автомобилей? Так вот, они сейчас здесь, по адресу, который я вам назвала.

— Где это вы видели у нас автомобили с телевизорами? — с чувством превосходства сказал мужской голос. — Может, вы имеете в виду магнитолы?

— Слушайте, а вы вообще кто такой? — спросила я с отчаянием. — Наверное, уборщик помещений?

— Я — оперуполномоченный Степанов! — обиделся мой собеседник. — Придержите язык, если не хотите неприятностей!

— А вы делайте, что говорят, если не хотите стать героем фельетона! — разозлилась я. — Обещаю, что над вами будет смеяться весь город. Вы еще меня вспомните!

— Вы мне угрожаете, что ли? — мрачно спросил Степанов.

— Идиот! — простонала я в сторону, а в трубку сказала: — Улица Трофимовская, дом восемнадцать! Все! Отбой!

Я швырнула мобильник на сиденье — на дискуссию со Степановым уже не было времени. Откуда-то из-за шеренги припаркованных автомобилей вынырнули две суетливые фигуры, тащившие большую картонную коробку с надписью «Филипс» на боку.

Они вприпрыжку пересекли тротуар и скрылись во дворе восемнадцатого дома. Наступил самый ответственный момент.

Меня вел не разум, а древний охотничий инстинкт, который, видимо, особенно развит у тех, кто выбрал профессию сыщика или папарацци. Он двигал моими руками, когда я заводила машину и выезжала на мостовую. Он же и вел отсчет времени — точно по заранее составленному плану.

Я подкатила к тротуару напротив кирпичной арки и врубила правый поворотник. Машины сзади недовольно загудели, но покорно объехали меня. Впрочем, я уже ни на кого не обращала внимания, кроме трех ловкачей, которые суетились во дворе.

С завидной ловкостью они затискали на заднее сиденье «Жигулей» краденый телевизор, запрыгнули в машину и стартовали. Мне только этого и надо было.

Едва «Жигули» Уфимцева подкатили к воротам, я прибавила газу и, вывернув руль вправо, въехала во двор, едва не столкнувшись с этими типами лоб в лоб. Уфимцев успел сдать в сторону и левым бортом почти вплотную прижался к стене деревянного одноэтажного дома, прилепившегося возле самой арки.

Я бесцеремонно приткнула машину к их правому борту и слегка подала ее вперед, сдирая краску с автомобильной дверцы и круша зеркала. Заклинив все выходы, я нажала на тормоза. Похитители оказались в ловушке.

Сгоряча они попытались выскочить из машины — я видела, как они с искаженными лицами ломятся в дверцы, которые, конечно же, не сдвинулись даже на миллиметр. Потом Уфимцев в отчаянии принялся газовать — в надежде, что «Жигули» выскочат из плена. Из-под колес брызнул фонтан грязи, мотор взвыл, как электропила, машина затряслась точно в лихорадке, но засела еще глубже.

Но Тимур, который сидел впереди, рядом с водителем, не хотел так просто сдаваться. Он вдруг собрался в комок, подтянув колени к подбородку, а потом, с силой двинув обеими ногами в ветровое стекло, высадил его напрочь. Не успела я и глазом моргнуть, как он выбрался на капот, с грохотом пробежал по крыше, спрыгнул на землю и устремился куда-то в глубь двора.

Думаю, невзрачный тип на заднем сиденье с удовольствием последовал бы его примеру, но, зажатый со всех сторон — коробкой телевизора, спинкой кресла и заклинившейся дверцей — не мог даже пошевелиться. Он только с ненавистью смотрел на меня сквозь стекло и на глазах бледнел.

Инженеру было проще, но он не торопился бежать. Должно быть, ему было больно бросить свою машину, да и испугался он гораздо больше остальных. С неподвижностью статуи сидел он за рулем и оцепеневшим взглядом смотрел в пространство.

Увы, Тимур исчез, и я даже не успела заметить, куда он нырнул. В его бегстве было не много смысла — вряд ли он мог рассчитывать, что сообщники не сдадут его, разве что окончательно решил удариться в бега. Но все равно мне было досадно за свой промах.