Грех совести

Алла подхватила якобы «упирающегося» Славку и под руку потащила в свой номер.

Когда Алла открыла дверь, Славка проскочил мимо так быстро, что у нее закралось сомнение, уж не морду ли бить он так спешит? Но когда уперлась в его спину, резко затормозившую перед кроватью, тихо рассмеялась, потому что прекрасно просматривала из-за его спины два хладных трупика, крепко обнимавшие друг друга прямо в джинсах и теплых свитерах, как будто на улице был январь. От духоты в номере они вспотели, покраснели и представляли очень смешное зрелище двух рабочих после тяжелой трудовой вахты или после разгрузки пары вагонов…

Славка не глядя протянул руку и обхватил ее за плечи. Так они и стояли перед кроватью, улыбаясь и восстанавливая пошатнувшиеся было отношения…

После обеда ребята улетали в Москву, все, кроме нее. Необходимо было наверстать упущенное и доделать документы в филармонии, до которых было никак не добраться целую неделю пляжа и загула. Это была отговорка для всех и даже для Славки.

Они хорошо и неоднократно попрощались у Аллы в номере и Славка улетал довольный поездкой, а Алла собиралась выяснить на трезвую голову все, что не успела вчера вечером и ночью. Разгадать все неразгаданные тайны про двух Лен. Это было захватывающе интересно. Голубых она насмотрелась за кулисами досыта и больше, там их был целый рассадник, оранжерея, а вот розовых было не так уж и много. Может быть, они просто не афишировали свои тайные страсти?

Славке сама тема и догадки про нее нравились и возбуждали, поэтому он задавал и задавал Алле наводящие вопросы во все время прощания. Он хихикал над ее догадками и поддакивал на вопросы. После расслабляющего процесса любви они лежали на кровати и Алла, почувствовав его интерес, мучила и мучила его вопросами сексуального характера. На ее специфические вопросы ответов у него не было, но были, как и у нее, догадки, правда, подкрепленные закулисными сплетнями. От его догадок ей стало даже обидно. Получалось, что в коллективе у звезды все поголовно были сплошными извращенцами, включая звезду.

– Этого не может быть! Я тебе не верю! ОН производит впечатление настоящего мужчины с большой буквы! Крутого кобеля!

– Кобель, да не про тебя. У него другие пристрастия. Он больше свой пол любит!

– Пол надо не любить, его надо мыть!

– Или полировать, ты хочешь сказать? А может, лучше натирать? Губками. Это так возбуждающе, когда мальчики облизывают марочки…

– А ты еще и ревнивый? Вот это да! В жизни бы не подумала!

– Ты зря думаешь, что это от ревности. Я тебе чистую правду говорю. Оберегаю…

– А я в нее не верю. Я же с ними со всеми общалась. Они не производят впечатление сплошного сексуального криминала. Ты меня, прямо, убил наповал. Неужели обе Лены розовые? А как же тогда дети? Кажется, у одной из Лен есть ребенок.

– Ребенок не теленок. Он не сосет, он манную кашку любит. А для кашки нужны что? Бабульки. Баблы! А бабулек больше всего у кого? Правильно! У него. Вот поэтому она и подложилась вовремя. А может, просто договорилась. По дружбе.

– Ты хочешь сказать, что знаешь, от кого Лена родила? Ой! Не смеши меня!

– Это все знают. А тебе это зачем?

– Просто я о-о-о-чень любопытная. О-о-о-о-чень. А которая из Лен при младенце?

– А ты что, не поняла еще? Конечно большая. Маленькая – собственность этого мужика в юбке.

– Ты имеешь в виду?…

– Что имею, то и введу, как любит шутить народ…

Секспримочки

Алла проводила свой коллектив до двери автобуса и сразу же отправилась к Витюну в номер. Любопытство не давало покоя целое утро расспросов, целый прощальный день, включая обед, и толкучку у двери автобуса. Для нее это было уже слишком. Вопросы так долго толкались в голове, как у двери автобуса, что производили там тараканий шелест, как в грязной кухне за плитой. Она потащила вопросник в номер почти бегом. Только у Витюна она могла найти ответы и вытащить штопор из-за своего уха вместе со щекотливыми ответами. Только он мог рассеять туман, застилавший ее извилины до состояния «ежик в тумане».

В номере было шумно и весело. Зрелище остановило ее прямо в двери. Алла оторопела! Половина большого, с высоченными потолками номера, была завалена тюфяками в два или три слоя, образовав в углу огромное лежбище, как у моржей. На лежбище залегало некоторое количество неподвижных тел. Тела были как мужского, так и женского пола, в основном одетые. Вначале она не поняла, куда попала, но знакомые по «зеленому концерту» ребята тут же бросились объяснять. Оказалось, что на южные гастроли все брали с собой и жен, и детей, и любимых девушек, но на юге летом с номерами был вечный завал, поэтому артистические коллективы и любили так самозабвенно дежурных на этажах, а также горничных.