Грех совести

К ее приходу народ уже «позавтракал» и даже «пообедал», поэтому половина коллектива отползла и отдыхала на лежбище, а половина, самая крепкая и выносливая, способная вынести на грудь как минимум литр, восседала за столом, точнее за двумя столами. К столам с одной стороны были приставлены две кровати, сдвинутые спинками одна к одной, а с другой стояла в ряд целая батарея стульев. Витюна нигде не просматривалось, зато просматривались обе Лены. Звезды не было. От утренних, обеденных и прощальных разговоров у Аллы в голове произошел кишмиш из розово-голубых слов и желаний. Эти возбуждающие разговорчики ее даже где-то подзавели. Аллу тянуло погрузиться в розово-голубой туман и самой и потащить за собой весь этот народ, заселяющий две кровати, и батарею стульев, а может быть, и все лежачее лежбище, потащить в глубину таинственного полумрака изысканных извращений. Навязчивые мысли все еще толкались под темечком и стучались в виски.

Народ за столом опять пил. Пил элементарную водку и, может быть, уже давно, судя по лежанке. Аллу потащили к столу и тут же налили в пластиковый стакан. Алла не упиралась. Действительно нужно было опохмелиться. Честно говоря, она хотела этого с утра. Не успели все пару-тройку-пятерку раз чокнуться, как в номер постучали. Оказалось, что это прибыл звезда.

– Сро-о-о-о-чно дайте мне лекарства для расширения кругозора! – выговорил звезда с выражением ужаса на лице. – Помру ведь!

– А ты что так долго полз? Мы тебя когда звали? – спросила Лена-большая.

– Я пытался отлежаться, но потолок все время норовил придавить меня своей тяжестью! Ужас! Это все ты виновата, со своим цитатником! – погрозил звезда Алле пальцем. – Это из-за тебя я пытался не отстать от начитанных кумиров!

– А я тут при чем? – удивилась Алла неожиданному «наезду». – Откуда я знала, что вчерашняя ночь повернется к нам самым лучшим своим местом?

– А что, ты не знала, что мы, артисты, люди везучие?

– И что жизнь бесконечно крутит нам фигу? Ты это хочешь сказать? – добавил один из гитаристов, имени которого она не запомнила.

– А ты хочешь сказать – у виска? – продолжал звезда, указуя перстом в гитариста.

– При этом не у моего, а у твоего, – сказал гитарист…

– И я во всем этом виновата? Я ангелам не конкурент, – парировала Алла. – Это все ваша творческая среда обитания! Она оказалась, как свежезалитый гудрон. Она нас засосала-прилепила! – Алла помолчала секунду, опустив голову и пытаясь найти в пустой голове хоть какие-то мысли, но ничего там не нашла. Тогда она решила сменить тему за столом. – Народ! – сказала она громко. – Лучше выпьем и не будем засорять такой прекрасный день пустыми словами, как призывал нас к этому мой любимый писатель О. Генри. Схлестнемся в экстазе!

– Я за! – поднял звезда свой стаканчик. – Только я люблю схлестываться в другом экстазе.

– А кто не любит? Все любят экстаз, – сказала Лена многозначительно.

– Особенно с таким мужчиной! – заговорила Алла о звезде в третьем лице и указала элегантно рукой в его сторону, сделав цирковой жест «ап» от себя. – Правда, девочки? А что? Он мне всегда нравился. Что-то в нем есть такое от настоящего жереб… ой, извините, я имела в виду мужчины.

Все дружно засмеялись. Тут на лежбище произошло вдруг какое-то шевеление. Одна из лежачих вниз лицом фигур перевернулась. Оказалось, что это и был Витюн. Еще один из трупиков попытался подняться с матрацев. С трудом, но ему это удалось. Видок у него был такой дикий, такой пересохший внутренне, что Алле стало его жалко. Он стоял у лежбища, и пытался понять свое местонахождение. Через минуту на его алкогольно-отвисшей наружности нарисовались первичные признаки зачаточных мыслей. Он узнал сидящих за столом и нацелился прямо к знакомым и родным лицам. Шел он так неустойчиво, приседая в коленях и раскачивая задом, как маятником, что производил впечатление человека, который никогда не сможет осилить такое громадное пространство в два метра. Но он дошел. Весь путь его движения сидящая за столом публика прослеживала затаив дыхание и даже прекратив полемику. На всех не совсем трезвых лицах был написан вопрос: «Дойдет или не дойдет?»

Когда нетвердоходячий дотянулся до края стола дрожащей рукой, все радостно вздохнули. Первым заговорил звезда:

– Фу-у-у-у! Ты нас так не пугай! А если бы ты не дошел? А? Мы бы не пережили! – Он резко развернулся к Алле всем корпусом и спросил в упор: – Так на чем мы там остановились насчет жереб… А?

– Я говорю, что от настоящего мужчины всегда пахнет мужчиной. Трудно это объяснить. Может, от него пахнет этим… – Алла покрутила выпрямленными пальцами, как веером. – Как бы это вам лучше втолковать? Ну, тем, чем вы размножаетесь. Ну, этой жидкостью. Ну сами знаете, о чем я говорю. Той самой, за которую, говорят, любой голубой маму продаст, так любит ее смаковать. Я про сперму… Правильно, девочки? Про нее еще говорят, что на каждую мужскую жизнь природа только одно ведро выделила, кто как расходует, тот так и живет. Кто-то сразу, а кто-то по капелькам экономит.