Грехи дома Борджа

Во время прогулок по саду мы несколько раз пытались поймать лягушку с помощью цветочных горшков и маленькой сетки, притворяясь перед мадонной и ее дамами, что это игра, придуманная нами для отпугивания осени, но наши усилия потерпели неудачу. Пришлось добывать цыпленка. Процедура была не из приятных: птицу полагалось разрезать пополам и приложить к пораженному месту еще живой. Я растянулась на полу, чтобы не запачкать простыней и не вызвать вопросов у прачек, развела в стороны ноги, поддернула юбки до талии и уже ничем не могла помочь Анджеле, державшей вырывающуюся птицу. Ей приходилось нелегко, тем более что она решила надеть перчатки с крагами для соколиной охоты, чтобы уберечь руки от царапин и клевков.

К тому же она не знала, как долго удерживать умирающую птицу прижатой к язве. Пока она не остынет, предположил Ферранте, который принес перчатки и сторожил перед дверью. Никому из придворных дам донны Лукреции мы не могли довериться, ведь мы с Анджелой считались любимицами, потому остальные нас презирали. А набожная Фидельма вообще сделала нас объектом своей враждебности, уверовав, будто это мы сбиваем мадонну с пути истинного и скорее всего виноваты в ее выкидыше, так как поощряли танцы и развлечения допоздна. Мы нашли компромисс. Анджела держала извивающийся, истекающий кровью комок плоти и перьев у моей болячки, пока он не замер, кровь перестала течь и было ясно, что птица сдохла. Тогда она швырнула ее в огонь, и я закашлялась от запаха жженых перьев, пока снимала грязные юбки и протирала ноги губкой.

– Могли бы заодно и бульон сварить, – сказала я.

– Клянусь, в жизни не дотронусь ни до одного блюда из птицы. – Анджела облила тушку водой для умывания в попытке прибить едкий дым, но сделала только хуже.

– Ну вот, теперь от нас будет нести потрохами. Придется тебе одолжить мне свои духи.

– Только если ты дашь мне поносить свои рубины. Джулио говорит, они подчеркивают цвет моих волос.

В тот вечер играли новую пьесу Эрколе Строцци, и мадонна пригласила автора на ужин до начала представления. Несмотря на покалеченную ногу и плешь, которая подчеркивала его носатость и выпученные глаза, делая похожим на большого хорька, мы все обожали Строцци. Он нас смешил. Подруга мадонны, Барбара Торелли, любила порассуждать об эротической силе смеха, а она кое-что в этом понимала, раз спала со Строцци. Об этой тайне знали все.