Грехи дома Борджа

Анджела сказала, что мне еще повезло.

– Хорошо хоть, лицо чистое, – усмехнулась она, выпрямляясь и задувая свечку, которой светила мне между ног, пока там все осматривала.

А я-то думала, что это всего лишь сильная простуда, учитывая, что я промокла насквозь во время грозы, после чего пришлось сидеть рядом с донной Лукрецией и объяснять, почему ее брат-герцог покинул Феррару, не сказав ни слова, а только небрежно пообещав вернуться на Рождество. Это не оправдание, бушевала она с былой горячностью, порадоваться которой мне помешали усталость и холод. Он необходим ей сейчас, сейчас, когда она вынуждена держать ответ перед всеми Эсте за то, что родила мертвую девочку. Мадонна даже не упомянула о Катеринелле, хотя тело провисело в клетке две недели и вороны выклевали ей глаза и обглодали почти всю плоть, так что люди, проходя по площади, удивлялись, видя, что кости у нее такие же белые, как у них.

Потом Анджела заметила, что я чешусь. Не могу сказать, что было хуже – стреляющая боль в руках и ногах, заставлявшая вертеться на кровати всю ночь, или зуд и жжение между ног, от которого я не знала, куда деться, и пряталась по темным углам, за ширмами, дверями или садовыми решетками – лишь бы почесаться без свидетелей. Я мечтала посидеть на ледяном блоке и пила как можно меньше, чтобы не писать лезвиями ножей.

– Это просто воспаление почек, – предположила я, приподнимаясь на локтях.

– Сама посмотри, – произнесла Анджела и сунула мне в руку маленькое зеркальце, которое я направила между ног, чтобы рассмотреть там отражение. Я увидела небольшую язву, налитую желтым гноем, твердую и безболезненную при прикосновении. – Он оставил тебе маленький сувенир любви.

– Я думала, он вылечился.

– Неужели ты воображала, будто он жил как монах, с тех пор как Торелла прописал ему свои знаменитые ртутные ванны? Эх ты, гусыня. Наверное, он снова заразился.

Болезнь теплится во мне, как огонь в середине сырого стога; а по ночам я слышу, как часы отмеряют оставшееся мне время.

– Жаль, Торелла уехал.

– Ничего, сами справимся. Нам понадобится лягушка. Или цыпленок. Это даже проще. Главное, чтобы Лукреция не узнала, а то, строя матримониальные планы на твой счет, она не сможет выдать тебя за непорочную девственницу.

После выздоровления мадонна с энтузиазмом принялась подыскивать всем нам хороших мужей, добропорядочных феррарцев, чтобы восполнить урон, нанесенный ее положению выкидышем. Анджела воодушевленно поддерживала кузину во всех ее начинаниях, поскольку в данный момент донна Лукреция выступала сторонницей ее брака с Джулио.

– Лягушка?

– Живая лягушка. Ее разрывают пополам и прикладывают к болячке. Сгодится и цыпленок.

– Для того же самого?

– Да. Это одно из средств Ипполито, – призналась Анджела, – и оно помогает, потому что я не больна.

– Но сколько времени прошло с тех пор, как ты была с ним?

Ипполито уехал из Феррары до начала эпидемии, но, насколько я поняла, Анджела отклоняла его ухаживания задолго до того. Она покраснела и принялась возиться с зеркальцем, которое я отдала ей, чтобы поправить одежду.

– Тут все сложно.

Другого ответа я не добилась.