Грехи и мифы Патриарших прудов

— Ну да, это же не пистолет — его легко купить. Гаврила уже понял, что это надежно. Ножом труднее. А топор тяжелый. Он опять достал у дилеров эту штуку — вырубон и шприц. Он позвонил Кравцову, сказал, что можно ехать в банк, он снимет деньги со своего счета. Мы встретились в Москве и сели к нему в машину. Я ту старую не помню — вроде это был какой-то грузовик. А новая оказалась легковушка, дешевая. Мы приехали к банку на Садовом кольце, у эстакады сразу за Таганским мостом. Там место открытое и безлюдное. Машины мимо едут. Кравцов ничего не заподозрил — день ведь белый, банк. Я была на заднем сиденье. Они вышли из машины. А я стала вылезать и сказала, что у меня оторвался брелок с серебряного браслета. Стала шарить на полу. Не нашла. Кравцов подошел к двери, наклонился, сунулся в салон, поднимая коврик. И в этот момент Гаврила ему всадил в плечо шприц. Он так и ткнулся в мои колени. Я вылезла в другую дверь. А Гаврила быстро засунул его ноги в салон, сел за руль, и мы поехали по набережной Яузы. Там есть одно место — склад. Он принадлежит Заборову, компаньону папы. Сейчас заброшен, там никого нет. Пуст и заперт. Гаврила просто взял от него ключи. Он подогнал машину прямо к складу, мы выволокли Кравцова. Затащили внутрь, двери закрыли. Там как в бункере. Гаврила связал его скотчем и начал прижигать, чтобы он быстрее в себя пришел. Он хотел выяснить, кому Кравцов еще о нас говорил. Он очнулся и стал просить нас отпустить его, клялся, что это была шутка, что и денег ему с нас не нужно. Гаврила его опять прижег. Спрашивал, кому он сказал о нас. И тот сразу выдал ее — свою бабу, с кем жил. Сказал, только она знает, он ей все рассказал, они вместе денег хотели на свой бизнес. Потом я вышла из склада и сидела в машине. А Гаврила его убил там. Я не видела, мне было плохо. Он сказал мне, что сделал все так, чтобы его не опознали. Я помогла ему затащить тело — оно уже было в пластике — в багажник. Но крови все равно было много. Еще был один пластиковый мешок. Я не спрашивала, что там, я догадалась. Гаврила сказал, что на складе тело нельзя оставлять. Если его найдут — дойдут по цепочке до нас. Склад ведь Заборову принадлежит, папиному тестю. Мы поехали к строительному рынку. Гаврила хотел закопать тело где-нибудь там. Мы обогнули рынок и свернули на лесную дорогу, въехали в лес. Нашли место и закопали тело. Потом покружили еще и нашли другое место, закопали голову и все остальное. Затем Гаврила сказал, чтобы я шла к поселку и села на автобус, ехала в Москву одна. А он избавится от машины Кравцова. Куда он ее дел, я не знаю, сказал, что бросил где-то в лесу.

— Что случилось дальше?

— Я ждала звонка Гаврилы в кафе. Ничего ведь еще не кончилось. Она — эта девчонка Кравцова — знала о нас. Гаврила позвонил и приехал за мной уже на нашей машине. И мы сразу отправились туда. Уже смеркалось. Там место такое чудное — я сначала думала, это кладбище, там ведь ангелы, надгробья. Я плохо соображала. Оказалось, это вроде мастерской всяких садовых поделок. Мы остановились, подошли к дому. Я постучала в дверь. Она спросила: кто там? А я ей: извините, мы мимо ехали, у вас такие фигурки замечательные, нельзя ли купить у вас гномов для дачи? Она открыла дверь — Гаврила ей бросил в лицо тряпку с ацетоном. Я же говорю, мы хорошо на этот раз подготовились, перчатки надели резиновые. Она не смогла вскрикнуть, вдохнула ацетон, он толкнул ее, повалил на пол. Захлопнул дверь и… Он убил ее. Она была живучая. Но он убил ее.

Грета долго, очень долго молчала.

— А что нам было делать? — спросила она после паузы. — Они бы все рассказали. Или шантажировали бы нас постоянно. У нас просто не было выбора.

— Что искали в сумке Быковой?

— В сумке? Я не помню… А, Гаврила забрал оттуда ее мобильный.

— Почему вы хотели убить Сусанну Папинака?