Грехи и мифы Патриарших прудов

— Там надо силу приложить, чтобы открыть, я сам с силой дернул, — возразил Гущин. — Будем, конечно, и этого хмыря проверять, но… Это дело, Катя, оно очень серьезное. Два убийства. Зверских по своей жестокости. И причина здесь не в том, что они какие-то копейки друг от друга и от налоговой скрывали.

Осмотр затягивался до глубокой ночи. И Катя решила, что хватит с нее. Она воспользовалась первой представившейся возможностью покинуть дом Александры Быковой, о существовании которой еще утром даже не подозревала.

Эксперты забрали первые образцы для исследования ДНК, вещи, все, что могло представлять интерес как материал для сбора улик. И вместе с ними на машине Катя поехала в Москву. Они высадили ее на Садовом кольце, недалеко от Малой Бронной, по которой она путешествовала днем в компании «женщин Патриарших».

Другую женщину… женщину дома с гипсовыми фигурами… точнее, ее разложившиеся останки, повезли в морг на судебно-медицинскую экспертизу.

Катя добралась до дома на такси. Долго с остервенением мылась под душем. Ей все казалось, что трупный запах прилип к ее коже и волосам. И она вылила на себя две бутылки геля для ванны. Она драла кожу мочалкой, пока та не покраснела и начала болеть.

О еде было даже думать противно. Катя выпила холодного чая. Потом просто воды. Легла в постель. Закрыла глаза.

Гипсовые цапли и журавли закружились вокруг нее, точно хлопья мертвого белого пепла. Они беззвучно махали крыльями и свивали шеи в диком брачном танце, где каждый журавль представлял себя мертвым безголовым Кравцовым, а каждая цапля — его мертвой любовницей-скульпторшей. На могильных плитах восседали гипсовые гномы, гипсовые черепахи упорно и размеренно копали могилы. Гипсовая жаба, перебирая белесыми лапами, ползла по Катиным ногам — ближе, ближе… И устроилась на ее груди, пялясь слепыми глазами.

От этого взгляда во сне Катя проснулась.

Резко, как от толчка. Села на кровати, сбросив одеяло на пол.

Белесая гипсовая тварь в самый последний момент морока обернулась белыми страницами.

Печатные страницы — вопрос-ответ. Следователь-подозреваемый.

И еще одна страница, исписанная неровным угловатым почерком. Записи, сделанные от руки.

Катя увидела все это так ясно еще до того момента, когда окончательно проснулась, пришла в себя.

Она увидела то, что уже видела раньше. Что приковало к себе ее взгляд, когда она читала материалы дела о ДТП. А затем все это ускользнуло прочь, вытесненное другими мыслями и образами.

И вот возникло снова. Сотканное с помощью уже иных, новых образов и иных жутких ассоциаций.

И теперь Катя точно знала, что ее насторожило в материалах дела о событиях на Старой дороге. Что с самого начала было там, на страницах, оставаясь тайной.

Глава 17 Объяснительная

Катя еле дождалась утра, приехала на работу в половине девятого. Полковник Гущин ее опередил — был, уехал в прокуратуру, скоро приедет, проведет оперативку, снова уедет, потом совещание — все это выдала Кате старая гущинская секретарша.

Дело о двух убийствах на глазах набирало обороты. Вечером накануне была проведена судебно-медицинская экспертиза останков, заключение патологоанатомов дожидалось Гущина.

Катя спросила секретаршу, нельзя ли открыть кабинет и взять дело о ДТП, посмотреть прямо в приемной? Она отчего-то была на сто процентов уверена, что Гущин оставил дело ей, не спрятал в сейф. Так и вышло. Секретарша нашла тома на столе шефа криминальной полиции.

Катя села в углу приемной и снова начала детально читать материалы из Бронниц. То, что ее так поразило, что показалось весьма странным, что явило себя неожиданно в ночном мороке, вызванном страхом новой жестокой смерти, было там. В трех документах.

Катя вчитывалась в тексты и ждала полковника Гущина.

Он вернулся из прокуратуры, сразу же провел закрытую оперативку по последним наработкам дела Александры Быковой, а затем ушел на совещание к начальнику Главка.

Катя стойко, терпеливо ждала в приемной. Час, полтора…

Наконец он вернулся, но только затем, чтобы снова уехать и…

— Федор Матвеевич, я вас жду полдня! — не выдержала Катя.

— Позже. Я занят.

— Нет, сейчас, это важно, — Катя уперлась и прошмыгнула в кабинет.