Грехи и молитвы

«Наши дела не слишком-то хороши, мальчик», тут же сказал Астарот. «У меня есть несколько вещей, которые я хочу тебе сказать, и все они — плохие. С чего начнем?»

— С начала, — Томас слишком устал, чтобы играть в его игры. — Просто выкладывай, как есть.

«Ты помнишь, что кричала девочка? Чье имя не могла назвать?»

Томас вздохнул. Астарот так просто ему ничего не расскажет.

— Агри… что-то там. Что это за имя вообще? — раздраженно ответил он. — Мы не на уроке демонологии.

«Ты, видимо, вообще на них никогда не был», отозвался демон. «Хотя нет, был — я ведь присутствовал там вместе с тобой. Вот умора, особенно когда ваш профессор начал рассказывать про меня! Чего-чего, а ослиной головы у меня никогда не было».

— А может, мы перейдем уже к твоим ужасным новостям?

«Я непосредственно о них и веду речь. Итак, у нас есть начало имени, целый кусок — Агри. Кому же оно может принадлежать?»

— Имена на А, имена на А… Асмодеус, Асмодей, также известный, как Амиас — нет, не то. Агарес? Абигор? Ерунда какая-то! — рассердился Томас. — Я никого не знаю, чье имя начиналось бы на «Агри».

«А оно и не начинается на А», непринужденно сказал Астарот. «Это одно из его имен, но вот его основное имя на другую букву».

— И ты мне его, конечно же, не скажешь?

«Я — нет, ты ведь умный мальчик и можешь догадаться сам. Но я дам тебе подсказку. Кто может быть настолько устрашающим для рядовой сошки, что она предпочтет смерть, нежели неповиновение? Кого такой мелкий демон может бояться больше, чем меня?»

Томас задумался. Что там говорил его старый профессор? «Астарот подчиняется лишь четырем верховным силам зла, и имена их Люцифер, Сатана, Левиафан и Белиал. Среди них, Белиал обладает наивысшей силой, ибо он есть суть всего зла, и именуем он также Велиал и Агриэль, и оба этих имени вселяют ужас в сердца праведные».

— Пресвятой Отец наш и Пресвятая Мать, — прошептал он. Головная боль вернулась с новой силой. — Только не это. Только не…

«Белиал», голос Астарота был холоден и тверд. От прежней шутливости не осталось и следа — она рассеялась, как дым, оставив после себя холод и горечь. «Владыка Ада, не имеющий жалости, покровитель разрушений. Что ты теперь скажешь, сын священника? Ты все еще хочешь ехать в Ареццо?»

Томас поспешно соображал. Его не волновало, что Астароту доступны все его мысли — так даже лучше, не придется объяснять их ход. Его волновало другое — что способно остановить сильнейшего князя Тьмы и заставить его вернуться в Ад? Если даже силы Астарота не хватит, то что сможет он, простой человек?

«Нужна жертва», вдруг сказал Астарот. «Жертва праведника. Ибо, пока течет праведная кровь и произносятся слова Божьи, сила Белиала уменьшается, и низвергнется он обратно в Ад, откуда пришел».

— Ты предлагаешь мне… Убить кого-то? — Томас вскочил со скамьи. Все его тело сотрясала крупная дрожь.

«Жертва, дурак!», раздраженно отозвался демон. «Добровольная жертва, а не ритуальное убийство! Тебе нужно найти верующего идиота, который согласится отдать жизнь за то, чтобы Белиал сгинул в Ад».

— Ты говорил, что есть две вещи, о которых ты хотел мне сказать, — вдруг напомнил Томас.

«Тут уж я тебя гадать не заставлю», хмыкнул Астарот. «Дело в том, что я… кхм… сломал Печать Белиала. И он придет за мной. И за тобой, естественно, тоже».

Лицо юноши посерело.

— Quid dicis? Что ты говоришь? — воскликнул он. — Что значит, сломал печать? Зачем он придет к нам?

«Какая похвальная тяга к знаниям! Как думаешь, почему этот бедолага в теле ребенка так отчаянно вопил и сопротивлялся мне? Потому что на нем была печать. Накладывая печать на низшего демона, мы как бы запечатываем его волю — он до самой смерти будет беспрекословно выполнять любой приказ, и обычным способом его не изгнать. Вот почему Белиал наложил печать — чтобы деревенский дурачок-священник не смог изгнать демона, махая своим кадилом да Библией, и чтобы демон довел дело до конца.

Но печать может быть сломана другим демоном высокого ранга — их могу ломать я, братец Асмодей или любимый Вельзевул, не говоря уже о Люцифере или Сатане. Теперь ты понимаешь, почему сломанная печать — плохая новость? Потому что Белиал, вероятно, уже знает, кто сломал его игрушку. И уж поверь, у него не займет много времени взять твой след».

— Но зачем он это делает? — Томас еще не до конца верил во все, что рассказал ему демон. — Зачем ему убивать людей руками детей?

«О, это моя любимая часть!», к Астароту вернулось его привычное ехидство. «Видишь, ли, с каждой каплей крови, пролитой рукой невинного во имя демона, у этого самого демона прибавляется силы. Я подозреваю, что Белиалу надоело сидеть внизу. Решил подышать воздухом, так сказать. Вкусить naturae, размяться. Возможно, устроить Ад на земле — но кто я такой, чтобы совать нос в его планы?»

По шее Томаса стекла крупная капля пота, затекла за воротник, неприятно защекотала кожу. Он бросил взгляд на мраморную Марию, и ему на секунду показалось, что из ее глаз снова струится свежая кровь — но это была всего лишь игра света.