Грехи и молитвы

Женщина позади мужчины заплакала и схватила его за руку, но мужчина раздраженно скинул ее руку.

— Уходите, — повторил он и развернулся, собираясь зайти в дом. Это только раззадорило Карла.

Всю жизнь он подавлял свой гнев, думал, что вера переплавила его эмоции в энергию, движущую его по жизни и дающую ему силы служить. Но теперь, слушая этого деревенского дурака, Карл понял: гнев его никуда не делся.

Он резко шагнул вперед и положил руку мужчине на плечо, заставляя его развернуться к себе лицом. Мужчина открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Карл рявкнул:

— Молчать!

Женщина тихонько вскрикнула. Где-то в глубине дома тоненько заплакал ребенок.

Только теперь Карл заметил, что к дому подтянулись соседи. Все они не говорили ни слова, лишь молча сверлили его пустыми глазами, в которых плескались страх и злоба. Да что, черт возьми, тут произошло?

«Господь, помоги им и направь эти души по пути истинному», мысленно попросил Карл. После, он сделал глубокий вдох и уже более спокойным голосом произнес:

— Я прошу вас, объясните причину вашей неприязни. Я впервые появился в ваших краях и никому не сделал дурного. Но вы гоните меня прочь, точно пса, несмотря на то, что я служитель Господа и прибыл сюда из Флоренции. В чем же тогда дело?

Никто не сказал ни слова, точно Карла окружали не жители деревни, а истуканы, которых неведомый скульптор привез сюда и оставил как украшение. Тогда Карл обернулся к мужчине, которого все еще удерживал за плечо. Он хотел было повторить свой вопрос, но мужчина вдруг сощурил глаза и плюнул в Карла. И в ту же секунду в священника прилетел первый камень.

Где-то за спиной Карла плакала женщина, которую разъяренный муж затолкал в дом. А за первым камнем прилетел второй, потом третий, а за ним — четвертый. И пусть камни были небольшими, а кидающие почти не попадали, в голове Карла медленно заворочалась ядовитая мысль: они напали на меня.

На секунду, он словно переродился. Он вдруг ощутил, что хочет схватить руку, что держала камень, схватить и вывернуть так, чтобы услышать треск кости и подчинить своей власти того, кто осмелился на такое святотатство. Но он помнил о голубке за пазухой — и помнил, что он более не сын простого крестьянина, но сын Божий.

Поэтому Карл Марино, впервые в своей жизни, побежал.

Он подбежал к лошади, которая все так же стояла у изгороди и нервно прядала ушами, схватился за луку седла и взлетел на него. Едва он коснулся боков лошади пятками, животное тотчас сорвалось с места, словно ожидало команды. Карл на миг обернулся, чтобы проверить, есть ли за ним погоня, но никто не двинулся с места.

«Они просто хотели меня прогнать», подумал он, гоня лошадь вперед, «но почему?»

Карл остановился в ближайшем подлеске. Оттуда, деревня была почти не видна, и священник был уверен, что за ним никто не последует. Едва заехав под полог деревьев, он спешился и, наконец, позволил себе выдохнуть. Вокруг были тишина и покой, изредка нарушаемые пением птиц и стрекотом насекомых. Сквозь густую листву пробивался яркий солнечный свет, рассеиваясь легкой золотистой дымкой, и Карлу показалось, что он попал в рай прямиком из Ада.

Он присел на мягкую траву и вытянул ноги, а потом проверил, не зацепили ли его камни. Карл с неудовольствием обнаружил у себя пару синяков и ссадин, но ничего серьезного — жители били, не целясь, а лишь желая прогнать его прочь.

Едва он подумал об этом, неподалеку вдруг раздался хруст веток. Тот, кто пробирался через подлесок, не таился, но Карлу, тем не менее, стало не по себе. Будучи священником, он не носил оружия, а тот, кто сейчас направлялся к нему, мог быть вооружен чем угодно: хоть вилами, хоть ножом для разделки мяса. Карл сжал своего фарфорового голубка и поднялся, готовый встретить таинственного пришельца.

На поляну, настороженно озираясь, выбралась молоденькая девушка со спутанными черными волосами. Увидев Карла, она тихонько ойкнула и тут же зажала рот ладошкой, точно боясь привлечь к себе внимание.

Заметив ее волнение, он вытянул руки вперед и мягко проговорил:

— Послушайте, я не причиню вам вреда. Не понимаю, чем я вызвал гнев ваших жителей, но уверяю, я пришел без дурных намерений.

Девушка прижала палец к губам и ужом скользнула к нему. Она резко прижалась к его телу, и Карл ощутил волну жара, поднимающуюся в нем откуда-то изнутри. Девушка же, не замечая его волнения, прижала губы к его уху и прошептала:

— Сеньор, помогите нам. Никому не велено разговаривать со священниками, потому что люди потеряли веру, но я все еще верую. У нас произошло страшное горе. Приходите к часовне после полуночи, и мы поговорим.

Она вдруг несмело поцеловала его в щеку — легким, невинным поцелуем, точно щеки Карла коснулось крыло бабочки. Он поднес пальцы к щеке, а девушка уже исчезла среди деревьев, точно ее никогда не было.

Карл покачал головой, осмысливая происходящее. Что такого ужасного могло произойти в крохотной безымянной деревне, что люди мало того, что утратили веру, но еще и возненавидели священников? И почему девушка назначила ему встречу после полуночи, а не рассказала все прямо на месте?