Грехи и погрешности

– Леший тебя знает, – улыбнулся я. – Ты где учился-то?

– Дык МГУ заканчивал. Исторический… Давно, Николах, то было. До армии ещё. – Опустевшее блюдце аккуратно стало на стол. – Будто в иной жизни, брат. И не в моей.

Минут пять сидели молча. Каждый думал о своем. Я об удивительных инопланетных звездолетах, работающих на дровах. Если история Саныча, конечно же, правда. Он о… Чёрт его знает! Об ушедших годах, должно быть. Или… К бесам домыслы! Не знаю.

– Ладушки, собирайся, Коль.

Саныч резко встал из-за стола, опрокинув табурет.

– Пойдем. Минут через десять будут. Обои сразу. Познакомлю и тебя, не против? А заодно и конвенцию составим. Трёхстороннюю. Ну, чтоб заповедника не трогали… Да ты куда в шкеры-то? Обморозишься! Колотун нынче знатный. Вона, в углу, валенки видишь? И бекеша за печью на гвозде. Тебе приготовил… Заслонка! А, прикрыл ужо…

Каждый год по первозимью я езжу на Урал, к старому своему знакомому, бати покойного другу, Сергею Александровичу Сойкину, или, просто – Санычу, как все его зовут.

Семидесятилетний Саныч, убежденный холостяк, лет тридцать тому назад, уйдя на пенсию капитаном ракетных войск, покинул пределы Московского Военного Округа и перебрался подальше от столичной суеты. Поближе к природе. К лесу. К настоящей тайге, где на десятки, да что десятки – сотни километров вокруг нет ни единой живой души.

Сейчас таких называют дауншифтерами. Но то – сейчас, когда рвать из городов стало занятием не то что престижным, но модным. А тогда, в начале восьмидесятых, его, мягко говоря, не поняли. Впрочем, Саныч на чье-то мнение особого внимания и раньше не обращал. Даже в армии. Потому, видать, до майора и не дослужился.

Приехал, в общем, он на Урал, окончил здесь (то ли в Перми, то ль в Свердловске) курсы охотоведов и устроился егерем в одно из самых глухих лесничеств. И жил себе – не тужил до поры до времени, когда потянулись в тутошние края странные люди.

Люди эти говорили, что здесь, в этой самой Богом забытой глуши, творятся невиданные вещи. Мол, приземляются тут частенько летающие тарелки пришельцев неземного происхождения. Инопланетян, значит. Сами себя те люди звали себя уфологами. А место – М-ским треугольником. Слыхали?

В конце восьмидесятых в М-ский треугольник ежегодно сотни экспедиций съезжались. Даже иностранцы бывали. Так что работы у Саныча тогда хватало. Городские ж тайги не знают. Пойдут куда с компасом на денек-другой, да и плутают неделю, а то и месяц. Рыбы поймать не могут, зверя в ловушку заманить не умеют, ягод с грибами не сыщут – кору жуют, что оголодавшие зайцы, а то и чего похуже. Грибы ж, известно, все съедобные. Только иные един раз… Вот Саныч таких «дуристов» и отлавливал по всему своему участку. Возвращал, как говорится, с девственного лона природы в железобетонные рамки цивилизации.

Слухов потом было… Аномалия! Странное место! Неземное происхождение! А про то, что компас, когда ты с ним над залежами железной руды стоишь, стрелкой своею куда хочешь крутит, никто почему-то не поминал.

Слава богу, в девяностые большинству стало не до космической посуды. Шквал уфологов схлынул «строить рынок». Две-три экспедиции в год – не в счет. Приемлемо. Да тут пришла другая беда. Повадились в здешние края браконьеры. И не такие, чтоб пострелять-побаловаться. Эти-то изредка возникают, и всегда были, все больше из местных – Саныча они остерегаются. А такие пришли нелюди, что начали тайгу вырубать. Нещадно, без оглядки и совести. Но с жадностью неуемной.

Попытался было лесник, начальник Сойкина, уважаемый всеми Андрей Петрович, за лес вековой вступиться. Куда там! Через день Саныч труп его хладный с пулей в черепе на покинутой браконьерской делянке и обнаружил…

Нового лесника так и не прислали. Остался Саныч на заимке один-одинешенек. Так, друзья-приятели наведываются. Кто на рыбалку, кто на охоту, кто, как я – просто по лесу погулять, воздухом подышать, здоровье поправить да впечатлениями запастись.

Но и спокойней стало в тайге. Черные лесорубы тоже куда-то из этих мест повывелись. Не удивительно. Добычу-то вывозить надо, а дорог на сотни верст ни одной. Да и кедра строевого – любимого браконьерами дерева – очень уж мало осталось. Не промышленные, как говорится, объемы. А сырая ель с кривой березой кому нужны?

В общем, за последний десяток лет катаклизмы Санычеву землю вроде бы как покинули. Ни уфологов тебе в запредельном количестве, ни дровосеков с «народными самострелами» системы кудесника Калашникова. Живи, казалось бы, не хочу… Ан нет, и тут ерунда приключилась.

Какая? А вот, значит.

Повадились в лесничество к Санычу инопланетяне. И за чем бы, вы думаете? За дровами для своих звездолетов. Да не смейтесь вы! Серьезно говорю. Могу доказательства предоставить. Если понадобится.

Вот, к примеру, рассказ Сойкина, который я предусмотрительно записал на диктофон. Слушаем?