Грехи и погрешности

Я поднялся с жёсткого стула, спрятал «паркер» во внутренний карман и, кивнув, повернулся к выходу из кабинета. Схватившись за ручку, я потянул дверь на себя и, когда проём освободился настолько, чтобы я в нём не застоялся или ненароком не запнулся о порог, услышал в спину:

– Вы это специально, да?

– Да, – кивнул я открывшейся взгляду абрикосового цвета гипсокартонной стене и вышел в коридор.

Отключившись от действительности у дверей лифта в ожидании прибытия подъёмника, я вдруг ощутил на предплечье лишний вес. Живой. В тот же момент контральто кучеряшки (о, нет! какой у неё голос!) вернуло меня в уже мысленно далёкий офис не случившегося (слава тебе, Господи) работодателя:

– Рудольф Францевич, вы б не могли чуточку задержаться?

Двери лифта тем временем гостеприимно распахнулись, но шаг вперёд я не сделал. Обернулся.

– Кофе?

Изумрудные очи под антибликовыми линзами натурально искрили. Черт, электросварка какая-то.

– Ну… Можно и кофе… Что-то… Что-то в вас… В общем, если вы… вы немножечко задержитесь, я думаю, что смогу предложить вам другую… вакансию. Более… В общем, другую. Но для этого вы должны сейчас же вернуться ко мне в кабинет.

Должен? Сейчас же?

Она отпустила мою руку и, не оборачиваясь, зацокала каблучками о серый керамогранит коридора в обратном направлении. Я остался возле лифта. Однако повернулся. Интрига?

Дойдя до своего кабинета, персоналогиня тормознула и, легко взмахнув тонкими руками, сладко потянулась. Хрена себе!

Я с интересом наблюдал за ней, оставаясь на месте. Фигурку оценил. Посмотрит в мою сторону? Поманит хитрым жестом? Зацепит деловой хваткой? Еле заметным движением бедра? Подмигнёт?

Сейчас же! Даже взгляда в мою сторону не бросила. Психолог.

Дверь открылась. Кудряшка проскользнула внутрь. Дверь закрылась.

Нет, мать, на такие штучки я сто лет не ведусь. Прости.

Я вошёл в кабинку лифта. Створки за моей спиной тут же зажмурились: услышал лишь… Stairway to Heaven. Телефон! Я дослушал вступительную партию Джимми и только после этого коснулся иконки «ответить». Уже на улице…

Donnerwetter…

В день, наступивший после выходных моего собственного тридцатилетия, я отчётливо понял, что жизнь моя мне не нравится. Не удовлетворяет она меня. В смысле, морально не удовлетворяет. Если хотите – духовно.

Нет, иметь в собственной огненных оттенков ауре дорогой антураж, на ужин приличные кабаки, а после ужина прекрасных дам – это, конечно, неплохо. Но душа просит большего. Неправильно выразился. Не большего, а чего-то иного. Совсем другого.

Это когда ты «типичный представитель среднего класса» с хорошей зарплатой и не слишком, но обременительной, ипотекой, порой хочется «этакого», как говорится – с под-вы-под-вер-том. Осетринки там под коньячок, койку три на три с водяным матрасом и Милу Йовович в этой койке. Не меньше. Но если всё это и так есть (и даже вполне достойные Милы эквиваленточки), мечты почему-то уносят тебя совсем в другом направлении. Вот и меня унесли.

Не могу сказать, что к четвёртому десятку я из ощутимых взглядом и прикосновением благ получил всё, к чему стремился. Нет, «боинг» я не купил, да и крейсерской яхтой не обзавёлся. А когда-то хотел. Но дом себе в ближайшем Подмосковье построил, гараж при нём на дюжину колёс под крышу завёл, положение в обществе тоже приобрёл. До этого кандидатом экономических наук стал, спустя пару лет – доктором. Консалтинговую фирму открыл. То есть личную пресловутую пирамиду потребностей имени господина Маслоу для себя вроде как соорудил. Дальше куда двигаться? Какое, donnerwetter, ещё нужно саморазвитие? Нет путей непроторённых…

Или есть? Может, всё сначала начать? В иной сфере… ап-слу-жи-ва-ни-йа?

Можно, конечно, счета из оффшоров вывести, расписать их на раково-беспризорную благотворительность, дом с транспортом каким-нибудь адвентистам подарить и уехать на БАМ, Гоа или куда-то, где никто не узнает. Но смысл в чём? Заново добиваться признания, ишачить, чтобы заработать на то, от чего только что добровольно отказался? Жениться в очередной раз? Детей завести?

Donnerwetter! Глупости это. Хер-рун-да.

В общем, в тот самый день, когда мне исполнилось тридцать лет и три дня, я решил сменить курс. Не то, чтобы обо всём забыть и пустить дела на самотёк, а так, пожить годик, может и больше, в некотором отстранении.

На следующее утро, проводив очередную «Милу» до такси, я поехал в офис, собрал у себя в кабинете сотрудников и, довольно туманно обрисовав ситуацию, перепоручил текущие дела заму и помощникам. За бизнес я был спокоен, он держался крепко. Заказов хватит на год вперёд.

Вернувшись домой на недавно приобретённой коллекционной «кошке», я загнал её в бокс, выкатил на свет Божий первый свой драндулет – ведровер шестой жигулёвской модели цвета «грязный асфальт», оставленный когда-то до новой эры просто так, на память и, бросив его дрожать вхолостую, поднялся в гардеробную.