Грехи юности

Открыв глаза, Джинни увидела, что она с ненавистью смотрит на мужчину.

— Ах ты, паразит! Я тебе сейчас покажу! — закричала она, стукнув его изо всех сил.

При этом одна грудь у нее выскочила из разреза платья — показалась белая кожа, покрытая ярко-красными царапинами.

— Мама! — крикнула Джинни не своим голосом.

И вдруг увидела, как мужчина приблизился к ее матери», ухватил ее рукой за грудь и прижался губами к соску.

— Нет! — заорала мама и ударила его по голове.

Выпустив сосок, мужчина решительно задрал ей платье.

— В чем дело, крошка! — прорычал он. — Ты ведь сама этого хочешь.

— Убирайся! — выкрикнула мама.

Джинни прижалась к стене.

— Мама! — снова крикнула она.

Мужчина перевел взгляд с мамы на нее и улыбнулся.

Швырнув маму на пол, он шагнул к Джинни. Джинни не в силах была отвести взгляд от предмета его мужской гордости. Закрыв глаза, она закричала. Последнее, что запомнилось, — острая боль между ногами…

Сосны тихонько поскрипывали, заглушая жуткие воспоминания. Джинни хватала воздух ртом и никак не могла надышаться. Тело было липким от пота. Изнасиловал ли ее тот мужчина, нет ли, она не знала. Из этой ужасной ночи больше ничего не запомнилось. Постепенно успокоилось сердце. Джинни откашлялась, поморгала, пытаясь прийти в себя, успокоиться. Она знала, что приступ скоро пройдет. С ней такое бывало и раньше. Но когда он только начинался, ей казалось, что он никогда не кончится, что когда-нибудь сердце не выдержит и разорвется в груди, и кусочки его рассыплются по всему животу.

Повеяло прохладой, и Джинни вздрогнула. Мир вновь обрел яркие краски — пелена спала с глаз. Джинни почувствовала, что может расплакаться, но сдержалась — не время сейчас лить слезы, она должна быть сильной.

Поднявшись, Джинни смахнула с юбки иголки.

— Вот черт! — бросила она и взглянула на часы.

До визита к врачу оставалось десять минут. А может, наплевать на него и сбежать? Но куда? Этот дурацкий ребенок так и будет сидеть в животе, куда бы она ни направлялась. Ну ничего, рано или поздно она от него избавится, уверяла себя Джинни, направляясь к дому.

Музыкальную комнату превратили в смотровую. Теперь рядом с роялем соседствовало гинекологическое кресло с металлическими подпорками для ног и лампой на шарнирах, которая могла поворачиваться в разные стороны. Когда вчера Джинни украдкой заглянула в комнату, она глазам своим не поверила: камера пыток, да и только!

Теперь, войдя в холл, она заметила, что двери в музыкальную комнату закрыты. Наверное, уже кого-то осматривают, скорее всего Пи Джей.

Внезапно Джинни охватил страх. Что он там делает, этот докторишка? Обследует каждую из них холодным стальным инструментом? Щупает грудь? Сердце ее отчаянно заколотилось. Нет! Она не позволит ему так бесцеремонно с ней обращаться!

Она огляделась и вдруг поняла, что она должна делать. Джинни устремилась к лестнице, уговаривая себя не трусить.

Добравшись до самого верха, она обернулась. Перед глазами, как в фильме ужасов, замелькали всевозможные образы — доктора, шприцы, пробирки и прочее. Откуда-то потянуло больничным запахом.

«Я могу это сделать, я должна», — приказала она себе и с закрытыми глазами, сделав глубокий вдох, рухнула вниз.

Она с грохотом катилась по ступенькам, и этот грохочущий звук был хуже боли. Одно-единственное желание — ухватиться за перила — не давало покоя, но она подавила его.

Внезапно чьи-то мягкие руки подхватили ее. До конца лестницы было еще далеко.

— О Господи! С вами все в порядке? — раздался чей-то голос.

Джинни подняла голову — над ней склонилось незнакомое лицо. Кто это? И вдруг она увидела белый халат.

Ведь это же врач! Только его не хватало!

Она с трудом встала на ноги и замерла, ожидая, что сейчас в животе появится острая, пронизывающая боль, означающая, что ребенку пришел конец. Тщетно! Боль, правда, возникла, однако далеко не острая и не в том месте, где хотелось бы, а в правой ягодице.

— Угораздило же свалиться с этой идиотской лестницы! — бросила она и, откинув с лица прядь волос, добавила:

— Черт бы побрал этот старый дом — Нужно быть поосторожнее, — ласково улыбнулся ей старенький доктор и покачал убеленной сединой головой. — Вы же не хотите причинить вред своему ребенку?

Джинни едва сдержалась, чтобы не закричать во весь голос.