Грехи в наследство

— С кем я прожила жизнь? С человеком, который меня ненавидит. С мелким, смешным лжецом!

— Ну ты тоже не без грехов! Только скрывать их умеешь лучше меня.

— Я?! Я никогда и ничего не скрываю! Я очень открытый и прямой человек. Знаю, мне это вредит, но такой уж у меня характер.

— Неужели? А на что тогда Зинка намекала? Она ведь что-то знала о тебе! — саркастически усмехнулся ее супруг.

Странно, но в нападках на Аллу Викторовну Ефимова вдруг поддержал Можейко.

— Точно. Зинка несколько раз повторяла, что знает тебя. Мы тебе рассказывали, помнишь? А ты, между прочим, тогда испугалась.

— Я? Испугалась? Глупости! Мне нечего скрывать и, значит, нечего бояться! — истерично взвизгнула Алла Викторовна.

— Алла Викторовна, успокойтесь, — мягко сказала я. — Ваш секрет не стоит таких нервов.

— Что за секрет? — тут же заинтересовался любопытный Можейко.

— Пустяки! Бабушка Аллы Викторовны жила в Вуславле.

Тут уже и супруг Аллы Викторовны проявил интерес:

— Какая бабушка?

— По материнской линии. Дело, видите ли, в том, что мать Аллы Викторовны была родом из ваших мест. Девушкой она уехала в Москву, а ее мать продолжала жить в Вуславле.

— Откуда вы знаете? — тут же спросил Ефимов.

— Знающие люди рассказали.

— Что за люди?! — подалась вперед Алла Викторовна.

Я покосилась на Макса. Тот сидел, вжавшись спиной в диванные подушки, и испуганными глазами таращился на меня.

— Разные. Свидетели всегда найдутся, — хмыкнула я, отводя взгляд. — Вот, например, абориген местный. Григорий. Бывший дружок вашего мужа. Рассказал, что Зинаида с матерью долгое время ухаживали за старушкой, у которой имелась состоятельная дочь в Москве. Поскольку они к ней в дом ходили не один год, между женщинами установились доверительные отношения. Старухе было скучно в одиночестве, и она охотно повествовала о дочери, внучке, знаменитом зяте. Правда, излагая все это, Гришка даже не подозревал, что ведет речь о дальней родственнице Павла Юрьевича. И еще Зинаида... Не врала она, когда говорила, что помнит вас, Алла Викторовна. Скорей всего, видела она вас в один из ваших приездов к бабушке. Вы на местную девчонку внимания не обратили, а она вас запомнила. Еще бы! Вы ведь были для нее столичной штучкой. Допускаю, что она вас видела не один раз, а больше. Трудно что-либо утверждать, но, когда я показала Зинаиде журнал с фотографиями вашей семьи, она ими сильно заинтересовалась. Я тогда отнесла этот интерес к Павлу Юрьевичу и ошиблась. На самом деле ее внимание привлекли вы.

— Ну вспомнила она меня! И что?

— Да ничего, если бы только Зинаида не решила вас шантажировать. Своей жизнью она была недовольна и, поразмышляв, решила за ваш счет разжиться деньгами.

— Меня? Шантажировать? Смешно!

— Это может показаться смешным любому человеку, но не тебе, — ехидно заметил любящий супруг. — Мама и бабушка родом из провинции! Простые и ничем не знаменитые! Ужас! Как ты только такое пережила? Понятно, почему молчала! Это бы разом подпортило твой изысканный имидж.

— Алла Викторовна смотрела на данную ситуацию именно с этой позиции. Что касается Зинаиды, она имела более веские основания для шантажа.

— Да? И какие же? — тут же оживился Можейко.

— У Зинаиды долгие годы хранилась папка с документами. Это было полицейское досье на некого Захара Сидельникова. Личностью он был, должна сказать, очень колоритной. Анархист. Провокатор. Убийца. Правда, жизнь свою кончил плохо. Как враг народа был расстрелян в тридцать шестом году. Вот содержимым папки, где собраны были документы на Сидельникова, Зинаида и собиралась прижать Аллу Викторовну.

Можейко нахмурился и с недоумением спросил:

— А к ней Сидельников какое отношение имеет?

— Он был дедом Аллы Викторовны. Старушка, за которой ухаживали Зинаида с матерью, являлась женой Захара. Мать Аллы Викторовны, Ксения, доводилась ему дочерью.

— Действительно, тещу звали Ксения Захаровна... — растерянно пробормотал Ефимов.

— Алла — Сидельникова?! — Изумлению Степана Степановича не было границ, и при всем своем умении держать себя в руках скрыть его он не сумел. — Откуда вы это взяли?

— Я видела свидетельство о рождении Аллы Викторовны. В общем, Зинаида хоть и была алкоголичкой, но все рассчитала правильно. Телевизора, наверное, насмотрелась. Госпожа Ефимова — жена известного политика, и просочись в прессу сведения о подобном родственнике...

— Это была бы катастрофа. Мы были бы скомпрометированы навсегда, — прошептал Ефимов и, повернувшись к жене, закричал: — И при таком деде ты смела нападать на мою мать?

— Я ничего не знала!

— Может, потому ты ее и убила? — протянул Можейко, глядя на Аллу Викторовну с большой задумчивостью.

— Степан, что ты несешь? Я никого не убивала! — взвизгнула та. — Да я в глаза не видела эту вашу Зинаиду!

— Неправда, — с неохотой заметила я. — Зинаида приезжала сюда.

— Ложь!

— Охранники на въезде запомнили колоритную внешность женщины. Согласитесь, такие сюда являются не часто. А когда вы в ответ на их звонок приказали ее пропустить, они удивились еще больше и, естественно, запомнили этот случай.

— Они лгут.