Греховная погибель

— Ну, раз всё выложено на стол, — говорит Люцифер, поворачиваясь, чтобы взять одну из миниатюрных рук Наблюдателя, — Айрин, хочу поблагодарить тебя за приглашение. Если что надо, сообщи. — Он подносит её руку к губам и целует костяшки пальцев.

— Всегда, пожалуйста, Люк. Пока ведёшь себя прилично, будет забавно. Она отдёргивает руку и щелкает пальцами. Появляется Кайро, выглядя раскрасневшимся и взволнованным. — Кайро покажет твою комнату. Мои сотрудники в твоём распоряжении. Наслаждайся.

Кайро кланяется, затем смотрит на Люцифера из-под длинных чёрных ресниц, с соблазнительной улыбкой на губах. Теперь я понимаю, почему он так раскраснелся. Он хочет Люцифера. И, судя по тому, как Люцифер смотрит в ответ, думаю, он не против того, чтобы Кайро согревал его постель, пока он тут.

И от этого мне становится… жарко. Удушающе жарко. Никогда не думала, что Люцифер может быть с мужчинами, но теперь мне более чем любопытно узнать, на что это может быть похоже. Будет ли он груб с Кайро или нежен? Будет ли доставлять удовольствие ему или потребует, чтобы Кайро посвятил себя почитанию своего тела? Дерьмо. Лишь мысль о двух красивых мужчинах вместе, о том, как простыни запутаются в их ногах, а обнажённые тела сплетаются в экстазе… Я не понимаю, как могу сосредоточиться на чём-то другом до конца ночи.

Сем7ёрка начинает расходиться, но Легион, кажется, не решается уйти. Сначала смотрит на меня, а затем на Люцифера. Он переживает, но я не уверена насчёт чего. Кота уже достали из мешка, и я всё знаю. Легион ничего не говорил, солгал мне. И хотя то, как это сделал Люцифер, в десять раз хуже, если бы не он, я, возможно, никогда не узнала бы правды. Он мудак, но, по крайней мере, в какой-то степени честный мудак.

— Иден. — Люцифер внезапно оказывается передо мной, протягивая руку, чтобы помочь подняться.

Я быстро бросаю взгляд на Легиона, который беззастенчиво смотрит на меня. Я открыла ему сердце и тело, и он знал обо мне то, что не собирался говорить. Он не хотел верить, что пребывание со мной повлияет на его суждения, потому что, возможно, ему плевать или он думал, что я значима. Я не глупа и не думаю, что Люцифер лучше, но то, что мы с Легионом разделили… Я думала, что это что-то особенное, что это по-настоящему.

Теперь понимаю, что всё это было ложью. Меня буквально создали, быть его игрушкой, чем-то, что он мог бы трахать и ласкать, вместо того чтобы сосредоточиться на реальной угрозе — моём отце. Это отвратительно и унизительно, но я позволила этому случиться. Более того, я жаждала этой болезни. Пала на колени и умоляла, чтобы меня унижали снова и снова.

Я беру Люцифера за руку, игнорируя укол вины и стыда. Его прикосновение, точно такое, каким я запомнила, и дюжина воспоминаний о времени, проведённом с ним, всплывают на первый план в сознании. То, как он наблюдал за мной поверх бокала с вином на многочисленных изысканных обедах. Как я проснулась и обнаружила, что он наблюдает за мной. Как он не побоялся проявить чувство юмора, когда мы завтракали в его комнате. И то, что я чувствовала в его объятиях, когда он кружил меня по бальному залу…

Не думаю, что когда-то ещё за всю жизнь чувствовала себя такой прекрасной. Великолепное платье и туфли, да, но то, как он смотрел на меня, облачённую в них, заставило окутаться облаком удовлетворения.

— Как всегда, прекрасно выглядишь. Ангельская кровь согласна с тобой, — тянет он.

— Чего хочешь, Люцифер? — Я фыркаю, ненавидя то, что чувствую от его прикосновения. Ненавидя, как моё тело вспоминает, каково это было, когда он был внутри меня в ванной Айрин.

— Просто хотел поздравить тебя. Как знаешь, Нефилимы редкость. Серафимы-Нефилимы встречаются ещё реже. Для тебя это должно быть честью.

— И должна ли я считать, что твоя попытка меня убить тоже честь? — отрезаю я, вырывая руку из его хватки. — Честь ли то, что ты угрожал моей сестре, чтобы похитить меня, когда план не сработал?

Он пожимает плечами.

— В любви и на войне все средства хороши. А на войне бывают жертвы, даже среди тех, кого любишь. Ты поймёшь это раньше, чем думаешь. — Он смотрит на мою шею, где всё ещё виден исчезающий след от укуса, и выгибает брови. — Вижу, ты уже понимаешь, о чём я говорю.

Я качаю головой и отвожу взгляд. Злые слёзы жгут глаза, но я отказываюсь показывать ему, что он причинил боль.

Люцифер сделал мне больно.

Мне хотелось верить, что в нём скрыто желание к искуплению. Просто оно не относилось ко мне. Глупая, глупая девчонка. Что заставило меня думать, что я могу изменить сердце дьявола? И почему я этого хотела?

— Слушай, ты здесь, и я не могу этого изменить. Но сделай одолжение — держись, как можно дальше от меня.

С этими словами я разворачиваюсь и выхожу из комнаты Айрин, даже не взглянув в сторону Легиона. Я не останавливаюсь, пока не оказываюсь в своей спальне. Тяжело дыша, я прижимаюсь спиной к двери. Когда с другой стороны раздаётся стук, я выкрикиваю проклятье.

— Срань господня, — выдыхаю я, когда распахиваю дверь и вижу стоящего там Нико. Он поспешно входит и закрывает дверь за собой.