Греховная связь

— Ему довелось посмотреть по телевизору, как твой муженек валял дурака во главе демонстрации или Бог весть чего. Говорит, он в Сиднее хорошо известен как заступник слабых и угнетенных. Почему бы, говорит, Роберту не начать компанию в мою защиту — апеллируя не к закону, а к человечности и требуя моего освобождения? Он уверяет, что у Роберта достаточно влияния, чтобы оказать давление на тюремное начальство и комиссию по амнистии.

— Правда? — Лицо Клер загорелось энтузиазмом. — Как это мы раньше не подумали!

— Раньше он не был столь знаменит, — с некоторым ехидством пояснил Поль. — Впрочем, может, и сейчас еще недостаточно. Что ты об этом думаешь? Стоит попытаться?

Говорил он с таким видом, будто его это особенно не касается, и она почувствовала укол в сердце.

— Что ты говоришь, — не задумываясь, выпалила она. — Конечно, стоит. Если есть хоть малейшая надежда.

— А он взялся бы?

— Разумеется, взялся…

С ужасом она почувствовала, как голос ее дрогнул. Взялся бы он? Год назад, даже месяц, она, не задумываясь, ответила бы за Роберта. А сейчас — Боже мой! — она не знает! Клер мысленно перенеслась в то утро, когда проснулась, как это теперь бывало почти всегда, одна в кровати — в кровати, которая была пуста и прошлой ночью, и ночью до этого. Она даже не знала, где находится ее муж в данную минуту, почему не с ней и куда ушел, не оставив даже записки, почему ей пришлось отправляться в тюрьму одной, чтоб не опоздать или не пропустить свидание. Она чувствовала, как краснеет от гнева и стыда Так нельзя, Роберт, так нельзя! Что-то с этим надо делать.

Как всегда чуткий ко всему происходящему, Поль сразу же заметил растерянность Клер.

— Не возьмется, так что ли? — требовательно спросил он, и его лицо исказилось враждебностью. — Что ему мешает? — презрительно продолжал он, еще больше разъярясь от разочарования. — Боится ручки замарать и попортить себе карьеру? А ты спроси его, что он думает о моей карьере, которая вместе со мной здесь погребена заживо, пока он порхает по собору в своем бабьем платье?

Она больше не могла сдержать слез, которые копились, если говорить по правде, целых двадцать лет. Потрясенный Поль схватил ее за руку.

— Эй, сестренка! — крикнул он, и голос его дрожал от избытка чувств. — Что с тобой? — Вдруг в голову ему пришла мысль, ужасающая по своей простоте. — Да послушай — у вас что, совсем плохи дела?

— Чашку чая? Кофе? Да вы садитесь. Не смотрите на этот беспорядок, у меня вчера были девчонки, и мы полночи проболтали.

Стоя на пороге комнаты, Роберт с изумлением озирался вокруг. Для него, привыкшего к чистоте и порядку, который поддерживала в доме аккуратная Клер, валяющиеся повсюду банки из-под кока-колы и пива, жуткая вонь от переполненных пепельниц и остатков дешевого обеда из китайского ресторанчика были чем-то немыслимым и говорящим о настоящей оргии.

— Девчонки? Полночи?

С трудом он отыскал, куда присесть. Роберт знал, что выглядит усталым — многие ему говорили об этом — но как можно было объяснить, что он никогда себя не чувствовал лучше. Не покидающее его последнее время острое ощущение близости цели, уверенность, что покров, окутывавший двадцать лет его память, вот-вот будет сброшен — все это переполняло его, и ему приходилось изо всех сил сдерживать свои эмоции, подавлять возбуждение, так и рвущееся наружу.

Было в этом и немало страха, что правда, то правда Что в действительности случилось в ту ночь? Что это была за ночь, которую вызвал из глубин его подсознания Меррей? Все еще много разрозненных частей предстоит подобрать, чтобы они сложились в общую картину. Но разгадка уже близка. Он следил за девушкой, колдующей над чайником, и думал о том, что она могла бы пролить свет на его тайну.

Но главное — и он признавал это со всей откровенностью — ему просто хотелось видеть ее. Больше всего на свете хотелось быть с ней, узнавать о ней, разговаривать с ней. Когда он проснулся рано утром и выбрался из постели, стараясь не разбудить Клер, ему как никогда захотелось побыть одному, поразмыслить над ожиданиями и страхами, навеянными сеансами с Мерреем, а потом встретиться с ней, побыть в удивительной атмосфере близости, которая постепенно возникла между ними. Он не сомневался, что она тоже знала об этом. И ничего не имела против. Его сегодняшний визит был жданным и желанным. Она совсем не удивилась, когда открыла дверь. И не потому, что больше ни с кем не виделась, вовсе нет — сегодняшний бедлам тому свидетель. Он снова улыбнулся.

— Приятно узнать, что у тебя есть подружки. — Действительно, это было замечательно. Значит, она жила своей нормальной беззаботной и счастливой жизнью, как и все девушки ее возраста. „Мы только один раз живем! — вспомнил он. — И не много времени нам отпущено!“

— Да, я познакомилась с ними по работе, — улыбнулась она в ответ. — Одна из них официантка, а другая — ее подруга. Вообще-то они не совсем в моем вкусе, но когда все время одна, бывает немного скучно.

Он впервые слышал от нее признание такого рода — некоторое отступление от воинственной независимости.