Греховная связь

Ему не нравилось собственное нетерпение. Клара была совсем другая, не такая, как все женщины. Ему не хотелось поступать с ней, как с другими, но он подозревал, что от глубоко укоренившихся привычек ему нелегко будет избавиться.

Клара, следуя за ним, отошла кровать.

– Я не хотела рассердить тебя. Просто за последние дни случилось так много всего, и мы просто… мы просто…

Ее голос дрогнул, и он взглянул на нее. Она была в смятении. Он только что лишил ее невинности и не оставил ей выбора. Господи, да ей, наверное, было больно. Вероятно, она чувствовала себя уязвимой и растерянной.

Какой же он идиот! Ничего-то он не знает. За все восемь лет он никогда не позволял себе чувствовать ответственность за спокойствие или счастье женщины. Он избегал женщин, которые навязывали ему близость и свои чувства. А теперь неожиданно он оказался по уши погруженным в чувства, обязательства и к тому же, возможно, в слезы, если дела пойдут в том направлении, в котором, казалось, они уже идут.

Боже, к этому он совсем не привык! Ему был совершенно чужд этот мир переживаний. Он прекрасно владел искусством соблазнять, создавать физическую близость, последнее еще лучше, но он ничего не знал о душевной близости и не умел успокоить расстроенную женщину. Он не относился к мужчинам, которые оказывались в подобной ситуации, но теперь он был кем-то вроде мужа. Он не мог, как обычно, прикрываясь своим мальчишеским обаянием, с шуточками выбраться из комнаты. Неожиданно ему показалось, что он откусил больше, чем способен проглотить.

Тут он заметил, что Клара едва сдерживает рыдания. Он не мог позволить ей рыдать. Их могли услышать.

Сегер без угрызений совести сознавал, что ему не очень хочется успокаивать ее только для того, чтобы не было шума, и еще больше он не хотел просто убраться отсюда, едва только она возьмет себя в руки.

Что-то еще примешивалось к его намерениям. Возможно, это было сочувствие или симпатия к Кларе. Возможно, это была необходимость разрядить обстановку. Сегер не имел представления.

Но прежде чем он понял, что делает, он подошел к ней и обнял ее. В эту минуту его заботило только ее спокойствие и счастье. Ее потребности стали важнее его собственных. Все это было так ново для него.

Он совсем не узнавал своего собственного голоса, звучавшего так нежно и успокаивающе:

– Почему же ты так настаивала, чтобы мы занялись любовью, если не была во мне уверена?

Клара покачала головой и прошептала:

– Я ни о чем не могла думать, кроме того, что хотела тебя. Сейчас я успокоилась и осознала всю тяжесть того, что мы сделали. И теперь я чувствую себя очень одинокой.

Одинокой. Она чувствует себя одинокой? Сердце у него забилось от волнения.

– Но я ничего не могу с этим поделать, – продолжала Клара, вытирая нос, – поскольку часы не повернешь назад.

Он растер ей плечи и погладил по голове.

– А мысль, что ты уже не можешь отказаться выйти за меня замуж, испугала тебя?

Она кивнула.

Эта мысль чертовски испугала и его, но у него хватало ума не говорить об этом.

– Тебе нечего бояться, Клара. Мы поженимся. Если бы мы не сделали этого сегодня ночью, мы бы все равно сделали это, по крайней мере в наш медовый месяц, до которого осталось всего ничего. Совсем недолго. И не чувствуй себя одинокой.

Но как заставить ее не чувствовать этого? Боже! Он находился рядом с ней. Он только что занимался с ней любовью, а она ощущала себя одинокой. Одинокой! Даже лежа в его объятиях.

Сегер приподнял ее подбородок и с нежностью поцеловал в губы.

– Ты моя невеста, и сегодня ты сделала мне бесценный подарок. Ты отдала мне часть себя. Я глубоко этим тронут.

Но Клара все равно чувствовала себя одинокой.

Она кивнула и немного расслабилась, понимая, что Сегер лишь чуть-чуть ободрил ее и немножко успокоил. Но желание поскорее уйти страшно мучило его, и он не знал, было ли это вызвано угрозой скорого появления слуг или предметом их разговора. В любом случае ему надо было уходить, и Клара это знала. По крайней мере, у него была причина ускользнуть, не оскорбляя грубо ее чувств.

Она в молчании смотрела, как он быстро надел жилет и сюртук.

– Мне действительно надо уйти, пока никто не проснулся.

– Я знаю. – Она нерешительно и с опасением подошла к нему. Даже ее голос изменился. В нем не было ее обычной уверенности. – Прости меня, Сегер. Я наговорила глупостей. Мне не хочется, чтобы ты уходил.

Он снова обнял ее.

– Не надо так переживать. Ты сделала что-то, чего не собиралась делать сегодня. Это так естественно.

Естественно, что ей нужно забыть то, что они сегодня сделали.

Что-то сжалось у него в груди, но он постарался не обращать на это внимания, ибо не понимал, что это. Он никогда не терял уверенности после того, как переспал с женщиной. Он всегда уходил от женщины с твердым убеждением, что доставил ей удовольствие и все прошло успешно. Он всегда выходил с беззаботной улыбкой на лице.

Он и сейчас должен был уйти. Он хотел уйти, но, казалось, был не в силах это сделать. Он не мог оставить Клару в таком состоянии.

– Давай сделаем это поскорее.

Она не поняла его и, широко раскрыв глаза, смотрела на него.