Греховное падение

Мы тогда были молоды. В какой-то мере беспечны. Познакомились не с теми людьми, вошли не в те компании. Сами не поняли, как оказались вовлечены во всемирный заговор. Уйти самим не представлялось возможным, свои бы не отпустили, разве что только вперед ногами, слишком много мы знали, во многое были вовлечены, но после смерти сестры меня отпустили. Я бы не смог работать больше на компанию, которая отобрала у меня сестру. Моим залогом было молчание, и я хранил его, не потому что боялся потопить себя вместе с компанией, скорее, я принял выжидательную позицию, зная, что однажды придет время и наступит расплата.

Возвращение в мою жизнь Стайл компании не нравилось, об этом говорили тихие предупреждения на телефоне в виде сообщений, но мне было все равно. Мне казалось, я держу ситуацию под контролем, смогу постоять за свою женщину, но оказалось, это не так, и она вернулась пустой. Ничего не помнила, ничего не знала — чистый лист, на котором можно было нарисовать, что угодно, переписать ее жизнь, личность, внести новую жизнь, но что-то правильное во мне все же осталось, видимо, не до конца потерянный человек — не смог, не захотел, мне нужна была моя Стайл.

Я не зверь, хотя иногда мне кажется, что я намного хуже. Слишком много жертв на мне. Но ради нее, ради женщины, что стала смыслом существования, ведь без нее это была агония… Я готов был полыхать в огне, забрать с собою всех обидчиков. Наверное, именно мои угрозы подействовали, хотя то были даже не угрозы — реальность без нее. Потому и дали возможность ее забрать, поняли, что на меня никак не повлияешь, да и своего-то они добились — она забыла меня. А я, в свою очередь, сделал все, чтобы помочь ей вспомнить. В этом помог анализ разговоров с Альбертом, помню, когда-то он говорил, что воспоминания чаще всего привязаны к какому-то месту, событию, и именно от этой ключевой точки тянутся причинно-следственные события, остается лишь вычленить ключевую точку из воспоминаний, и все привязки будут разрушены. Я действовал, скорее, вслепую, чем зная, что это поможет. Сначала вернул родителей, ведь это самая сильная привязка, а после… когда она в них разочаровалась, я и сам, если честно, не ожидал от них такой недальновидности, Стайл хоть и забыла многое, но не позволила собой манипулировать… привез в старый разрушенный дом, что когда-то принадлежал ее семье. И это подействовало. Пусть не все, она и не могла все сразу, но Стайл вспомнила.

Однако оставаться и дальше в городе было невозможным, во-первых, Стайл невозможно было контролировать, слишком эмоционально нестабильная психика у девушки после такого влияния, которая и привела к ненужному разговору в доме, где была установлена прослушка. Компания захотела убрать ее, потому что если человек помнит прошлое, он может поднять ненужный шум, а в компании как раз проходил переворот, смена власти, нельзя было привлекать к себе внимание. Да, правительство все контролировало, но эта информация всегда была высшей секретности. И если бы что-то всплыло… что-то компрометирующее, компанию бы просто слили, а правительство уничтожило бы записи. Вот и вся история. Наверное, у многих возникал вопрос — почему не я? Почему не открыл миру правду еще после смерти Мисси? Потому что это бы не помогло, мне нужна была влиятельная поддержка, но у меня ее пока не было, пока…

Новость о беременности Стайл не была для меня новостью никогда, ведь именно я вместо противозачаточных таблеток подсовывал обычные витамины. Да, специально, не удивляйтесь. Чтобы забеременела. Да. Но все делалось только для ее блага, потому что Стайл нужен был якорь, а я считал себя слишком ненадежным для этого. Нет, я сходил с ума, зверь внутри грыз зубами прутья невидимой клетки, в которой он сидел, в желании безраздельно обладать, но… в попытке такого обладания я мог упустить что-то важное, а после истории с Мисси этого допустить было нельзя.

И сейчас, рассказывая Стайл о том, что заключил сделку, понимаю, что это необходимо, а мое решение правильное, ведь ее глаза горят. Она, как и я, хочет отомстить. У нас обоих есть, о чем жалеть. Ее жизнь разрушена, моя — обугленная пустыня, но нам есть ради чего бороться. Не только ради нас двоих, хотя именно ради нас и стоит, мы достойны обрести свой свет в конце туннеля, если я — еще под знаком вопроса, то Стайл — точно, но и ради того, кто совсем скоро появится на свет.

Заключая сделку, я думал, все будет намного сложнее, придется снова измазаться в грязи, поработать какое-то время на ненавистных мне людей, и так и было в определенной мере, но главное, что тем другим, кому я согласился помочь, чтобы потопить организацию была нужна не моя работа — информация. А куда идти, что брать, знал только я. Вроде бы ничего сложного, но нам нужно было вернуться домой.